— Исключительно нежелательных.

— Нежелательных для кого? Ваш эгоизм нестерпим. Позвольте же ей, наконец, жить собственной жизнью.

— Готов позволить жить как угодно, лишь бы она не навредила себе.

— Вот еще! Знаю, что вы желаете добра, но что, если Лизе нравятся охотники за состоянием? Судя по всему, у нее слабость к красивым повесам.

Повесы? Но как же Дарем мог одновременно оказаться и почтенным джентльменом, и повесой, да к тому же красивым? Ройс почувствовал, как леденеет сердце. Увы, Лиза неуклонно ускользала из его жизни. Выслушивать неприятные назидания он не собирался: не было ни сил, ни времени.

— Желаю Лизе лишь добра. Голубые глаза смягчились.

— Ошибки неизбежны. Много ошибок. Мы все ошибаемся. Но отнимать у Лизы право выбора недопустимо.

— А если она уступит лести негодяя?

— Вы же сами знаете, что для этого девочка слишком умна. Оставьте ее в покое. Она вполне в состоянии справиться с Даремом. А теперь, если позволите, я пойду, разыщу Эдмунда. Когда я в прошлый раз оставила его в библиотеке без присмотра, он набрел на секцию совершенно неприличных книг, а потом от шока на целую неделю лишился сна. До свидания. Желаю хорошего дня.

Сэр Пемберли изобразил натужную улыбку и поклонился. Едва леди Берлингтон ушла, резко повернулся и решительно направился к выходу. На улице безжалостно бушевал ветер. Порыв захлопнул дверь, насквозь продул теплое пальто и метнул за воротник пригоршню снега. Мороз и ветер не жалели Лондон, однако Ройс не замечал непогоды: он пылал огнем возмущения и сгорал от лихорадочного, безотчетного гнева.

Как смеет леди Берлингтон обвинять его в недостойном стремлении помешать счастью Лизы? Что за нелепая мысль! Он всегда, всегда старался защищать ее интересы. Что ж, к счастью, уже через несколько часов можно будет получить ответ из первых рук. Сегодня вечером он встретит образец совершенства в театре и решит, как поступать и что делать. Впервые в жизни Ройс с нетерпением ждал начала спектакля.

— Потерял экипаж? — послышался за спиной знакомый голос.

Лорд Пемберли обернулся и увидел объект своих размышлений: ярко-оранжевое платье сочеталось с красной пелериной, как апельсин с помидором. Чуть в стороне стоял лакей, нагруженный пакетами и шляпными картонками.

Количество покупок, грозивших рассыпаться по тротуару, заставило улыбнуться. Вот это и есть настоящая Лиза.

— Решила пройтись по магазинам?

— Конечно. Чем еще заняться в такую погоду? — Словно подтверждая серьезность намерений, ветер дунул особенно яростно, и Лиза сильнее натянула капюшон. — Ах, проклятие! — воскликнула она. — Холодно так, что и огонь замерзнет!

— Точно. Ищу свой экипаж, но, кажется, возница решил прокатиться, чтобы согреть лошадей.

Лиза повернулась и посмотрела вдоль улицы. Ветер тут же воспользовался возможностью: подхватил и бросил на ее лицо выбившуюся прядь.

— Может быть, пока ждешь, пройдешься со мной? Хочу заглянуть вон в тот магазин на углу. Мег уверяет, что там продаются лучшие во всем городе ленты. Правда, что-то не верится.

— С удовольствием. Надеюсь, в магазине теплее, чем здесь, на улице.

Они пошли рядом, а лакей последовал в некотором отдалении. В уютном салоне действительно оказалось приятно и тепло.

Ройс терпеливо наблюдал, как Лиза придирчиво рассматривает разложенные на столах образцы. Наконец ее внимание привлек толстый рулон атласной ленты.

— Джордж сжевал все мои красные ленты. Обожает яркие цвета.

Ройс взял в руки лавандовую:

— А как насчет этой? Будет очень красиво смотреться на волосах.

— Слишком тускло. — Она взяла ленту и положила на место.