|
Из-за этого к тридцати годам Митрофан превратился в бугая со свисающим на ремень брюк животом и очень походил на одного из персонажей картины Сурикова «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». И не только из-за комплекции, но еще из-за вислых усов, лысины и налитых щек. Тот, кто не знал Митрофана, мог принять его за обжору и пьяницу, тогда как он был трезвенником и ел, словно птичка. Но при этом оставался толстым и красномордым на протяжении полутора десятков лет. Леха, знакомый с ним все это время, уже и не представлял товарища другим, но в последнее время стал замечать, что Голушко стремительно терял вес и здоровый цвет лица. И если новоявленную бледность можно было еще как-то объяснить: масса тела снизилась, давление вошло в норму, – то отчего Митрофан «таял», Леха не мог взять в толк. Рацион его питания не изменился, спортом он заниматься не начал, таблетки тайские принимать тем более, но сальцо с боков старшего следователя испарялось и испарялось…
Заболел, наверное. – Мить, правда, что с тобой, а? – обеспокоенно спросил Леха. – Может, глисты? – Дурак ты, Смирнов, какие глисты? Откуда? – Из плесени твоей… – Он ткнул пальцем в сыр. – Грязь и несвежие продукты – источник всякой заразы! Митрофан закатил глаза. Он уже устал объяснять Смирнову, что плесенью сыр искусственно начиняют, а не он сам ею покрывается от долгого лежания. Что же касается всякой заразы, то, по мнению Голушко, гораздо вероятнее ее подцепить, поедая дешевую колбасу, к коей Леха питал необъяснимую слабость. Неизвестно, из чего ее делают. Ладно, если из бумаги, а то, может, из крысятины какой… – Лех, а из чего эту колбасу производят? – запоздало испугался Митрофан. – Да из окорочков, наверное, штатовских, – пожал тот плечами. – Ну а для вкуса чесночку добавляют да перчику… – Видя, что Голушко вновь принимается за бутерброд, Леха, пока тот не подчистил весь его завтрак, ухватил одно колесико колбаски и отправил в рот. – Слушай, Митя, я тут супругу твою видел и прям не узнал… Округлилась так… Похорошела… Не знал бы я, что твоя Марго чистый ангел, решил бы, что она из тебя, как вампир, кровушку высасывает… Ну или скандалами до истощения доводит… Сама-то вон какая справная стала, а ты сдуваешься на глазах! – Лех, я тебе сейчас одно признание сделаю, только ты никому, ладно? – Ты че, кому? Я могила… – Марго беременна! – Да ты что? – радостно подпрыгнул на стуле Леха. – И на каком она сроке? – Уже шестой месяц! – Надо же, а я живота не приметил! – Он у нее маленький, незаметный. Только если разденется, видно… – Ну, даешь, хохол! И молчал ведь… – Сглазить не хотел… У нее угроза выкидыша была все это время… – Митрофан тяжело вздохнул, отложив в сторону последний недоеденный бутерброд. – Ты же знаешь, она у меня не самая крепкая и здоровая женщина в мире… Леха это знал. А также историю знакомства Митрофана с будущей женой. Произошло это два с половиной года назад. Марго тогда работала в элитном борделе «Экзотик», а Митрофан вел дело об убийстве проституток этого самого борделя. Первой погибла гермафродит Афродита, второй толстуха Венера, третьей жертвой могла стать карлица Марго, но благодаря старшему следователю Голушко (а в большей степени его отцу Василию Дмитриевичу) девушка осталась жива. Тут бы всем порадоваться, но Митрофан, влюбившийся в опекаемую им Марго, никак не мог переступить через себя и связать свою жизнь с бывшей проституткой. Марго же не желала оставаться карлицей до самой смерти и пошла на мучительную операцию по наращиванию конечностей. |
