— Стойте! — и, как днем Татьяна, Лиза кинулась на "перехват".

Перехватить, конечно, не удалось. Бежать-то далековато. Женщина успела погрузиться в воду с головой. Но Лизу это не остановило. Как и запрет заходить в озеро по вечерам. Подумаешь! Глупость несусветная. Не стоять же, пока человек тонет! Она кинулась следом. Даже о заживающей послеоперационной ране не вспомнила. Только джинсы скинула, чтоб на дно не потянули.

Увы, это не помогло.

Лиза хорошо плавала. С раннего детства. Несколько сезонов мама в летние каникулы работала в лагере. Дочку, ясное дело, брала с собой. Оставлять-то было не с кем. Там Лиза научилась и отлично держаться на воде, и на велосипеде ездить, и в бадминтон играть. Вот и сейчас руки вошли в воду, как стрелы, ноги мощно оттолкнулись. А дальше… дальше все вышло из-под контроля. Будто не в озере оказалась, а в самом настоящем болоте. Потянуло на дно. Но не сразу вниз, а сначала от берега — на глубину.

Лиза попыталась закричать, позвать на помощь, но в рот попала вода. Боль в горле и груди вызвала новую волну паники. Лиза отчаянно замолотила руками и ногами, но куда там. Они одеревенели. Не гибкие конечности молодой женщины, а бревна. В ужасе Лиза извернулась, чтобы не смотреть вниз, и увидела небо через пелену озерной воды. Но почему-то не привычного цвета, а золотистого. В голове застучало, видно, от нехватки кислорода, а в ушах зазвучали незнакомые голоса. Женский и мужской:

"Она ошиблась. Нельзя было использовать магию возвращения. Это противоречит правилам. И здравому смыслу".

"Она никогда не ошибается. Не считая последнего принятого в жизни решения".

"Будь, по-твоему. Не ошибается. Но что теперь делать с ребенком? Ему здесь не место".

"Значит, необходимо найти подходящее место. Справишься, Виола?"

"Когда я тебя подводила?"

Сознание почти уплыло, и за мгновение до конца Лиза увидела их — мужчину и женщину. Его со спины — в зеленой куртке с меховым капюшоном, ее спереди: бледное лицо с падающими на лоб пепельными локонами, голубые ясные глаза, капризные губы. Она держала завернутого в одеяльце младенца. Ребенок мирно спал, не подозревая, что двое взрослых решают его судьбу.

Они исчезли. Растворились. А небо померкло. Но прежде чем кануло в небытие все остальное, сверху потянулась руку. Мужская, сильная. Пальцы крепко вцепились в лизины волосы, и потянули ее назад — в мир живых. Мгновение, и она получила шанс сделать вдох. Но воздух не сразу попал в легкие. Помешала вода. Лиза закашлялась. Она кашляла и кашляла, пока ее затаскивали в лодку и укутывали в ветровку.

— Все хорошо. Ну-ну, не плачь. Просто отдышись.

Лиза и не заметила, что по щекам ручьем бегут слезы.

Прошло, наверное, еще минут пять, прежде чем она смогла заговорить.

— Мне так жаль, — каждое слово давалось с трудом, горло раздирало от боли. — Я хотела ее спасти. Но не смогла. Не понимаю, я же хорошо плаваю.

— Ее? — переспросил спаситель с тревогой.

Лиза горько всхлипнула. Ну что за судьба гадкая? И с собственной жизнью разобраться не в состоянии, и чужую спасти не вышло.

— Женщина… она… она утопилась, — Лиза заревела в голос.

Спаситель застыл на несколько мгновений, а потом обхватил крепкими ладонями ее мокрое лицо, внимательно посмотрел в глаза.

— Этого не было. To есть, было, но много лет назад.

— Что? — переспросила Лиза непонимающе, внимательно разглядывая мужчину.