Она бросила взгляд в зеркало заднего вида.

– И что такого?

– Она давно за вами следует?

– Не знаю. Наверное, несколько миль. А что?

Похоже, попытка держать голову поднятой отняла слишком много сил – он снова тяжело осел.

– Не могу сообразить… не могу…

«Потерял слишком много крови». Кэти придавила педаль газа, и «датсун» как будто прыгнул вперед, сквозь дождь. Из-под колес ударили фонтанчики брызг. Руль задергался, словно живой. В стекло бросилась тьма. «Осторожно! Сбрось газ! Или разобьешься вместе с ним».

Она отпустила педаль. Стрелка спидометра съехала до вполне приемлемых сорока пяти миль в час. Незнакомец снова заворочался и попытался выпрямиться.

– Пожалуйста, не напрягайтесь. Сидите смирно, – умоляюще пробормотала Кэти.

– Та машина…

– Ее уже нет.

– Уверены?

Она посмотрела в зеркало. Вдалеке что-то мигало, но были ли то фары идущего следом автомобиля? Вряд ли.

– Уверена, – соврала Кэти.

Незнакомец вроде бы поверил и успокоился. «Далеко ли еще? Сколько ехать? Пять миль? Десять?» И тут же в голове застучала тревожная мысль: он может умереть по дороге.

Ее пугало его молчание. Хотя бы подал голос, сказал что-то, развеял ее страхи.

– Поговорите со мной. Пожалуйста.

– Я… я так устал…

– Не умолкайте. Говорите. Что… как вас зовут?

– Виктор, – еле слышно прошептал он.

– Виктор. Отличное имя. Мне нравится. Чем вы занимаетесь, Виктор?

Он не ответил. Похоже, ему сейчас не до разговоров. Но молчать нельзя. Нельзя допустить, чтобы он потерял сознание. Она должна слышать его голос! Должна знать, что он жив, что он с ней! Если и эта, такая слабая ниточка оборвется, он может уйти от нее, провалиться в беспамятство и уже никогда не очнуться.

– Ладно. – Она произнесла это слово негромко и спокойно, заставляя себя держаться, не поддаваться панике, не срываться на крик. – Тогда я буду говорить. А вы молчите. Берегите силы. Но только слушайте, хорошо? Меня зовут Кэтрин. Кэти Уивер. Живу в Сан-Франциско. Округ Ричмонд. Знаете такой? – Ответа не последовало, но она почувствовала, как Виктор качнул головой. – Вот и хорошо. – Тишину нужно было чем-то заполнять, и Кэти продолжила: – Может, вы его и не знаете, но это не важно. Я работаю в одной независимой кинокомпании. Вообще-то компания принадлежит Джеку, моему бывшему мужу. Мы снимаем фильмы ужасов. Категории «Б». Однако кое-какую прибыль они приносят. Наш последний назывался «Рептилия». Я занималась гримом и спецэффектами. Вот уж настоящая жуть. Зеленая чешуя, слизь и все такое… – Она рассмеялась странным, чуть ли не истерическим смехом.

Нужно держать себя в руках.

Сбоку что-то мелькнуло, и Кэти снова бросила взгляд в зеркало. Огоньки фар едва виднелись за пеленой дождя. Несколько секунд она следила за красными точками, не зная, сказать о них Виктору или нет. Потом огоньки еще раз мигнули и пропали.

– Виктор? – негромко позвала Кэти. Он пробормотал что-то неразборчивое, но ей было достаточно и этого – значит, жив. «Только не давай ему отключиться», – напомнила себе Кэти, пытаясь придумать новую тему для разговора. Пустая болтовня, треп ради трепа, столь ценимые на киношных тусовках, никогда не были ее сильной стороной. Хорошо бы вспомнить какую-нибудь шутку, пусть даже глупую, но смешную. Не зря же говорят, что смех лечит. Помнится, ей где-то встретилась фраза, что под натиском комедий съеживается даже опухоль. «Ну конечно, – возразила себе Кэти, – ты только рассмеши его, и кровотечение остановится само собой».