Василий взял последний кадр крупно, поэтому сначала действовала прежняя настройка и в фокусе оказался только глаз человека. Нахальный, синий, с опаленными ресницами. Когда же электроника сообразила, что пора менять фокус, камера вновь полетела на землю, а откуда-то сверху торопливо захлопали импульсы «Шторма», штатного оружия военных и большинства сталкеров.

Новый ракурс получился таким же неудачным, как и старый. Изображение теперь «лежало на боку», но оказалось более информативным. Теперь зрители хорошо видели прежнего владельца камеры и его напарника. Оба лежали без движения, придавленные обломками метеовышки. Правда, оператор лежал на животе, неестественно вывернув голову – почти точно назад, а репортер валялся на спине, раскинув руки.

Хлопки выстрелов стихли, и в кадре опять появился человек с импульсником в руках. Даже в таком ракурсе – от земли, со спины, да еще под углом – он выглядел как заправский сталкер. Военные ботинки (на языке солдат – «берцы», а для сталкеров – «гады»), легкий боевой сервокостюм со следами от сорванных военных нашивок, ИПП в руках, десятизарядный импульсный пистолет «Страйк» в кобуре, да еще и лазерный армган на левом предплечье. За спиной у сталкера висел компактный рюкзак, поверх брони надета разгрузка с многочисленными кармашками, забитыми магазинами для «Шторма» и гранатами, голову украшал своеобразный легкий шлем или кепи с коротким козырьком, а на шее болталась фильтрующая маска. Образчик – хоть на плакат.

Сталкер прошел мимо оператора, вновь присел, теперь рядом с репортером, взял его пальцами за подбородок, слегка встряхнул, пробормотал негромко, но внятно: «Понаехали, бля, романтики», а затем вдруг ухватил Копейкина за ремень, поднял и легко понес куда-то в сторону морского берега…

* * *

Черный Лис выключил проектор, беззвучно поаплодировал, негромко пробормотал: «Копейкину зачет, а оператору и сталкеру браво», – а затем снова сделался безучастным и уставился в окно.

Середина июня откровенно разочаровала. Где-то жарило на полную катушку солнечное лето, а здесь… И раньше-то в этих местах было не очень, а теперь и вовсе тоска. Дожди, дожди, дожди. Гиблое место эта Зона, в какой локации ни окажись. Везде сыро, грязно, опасно…

«Но и прибыльно тоже везде, – взбодрил себя Черный Лис. – Что перевешивает все неудобства, тоску и опасности. И перевешивает с большим запасом».

Черный Лис поднялся с кресла, прошелся по комнате, массируя шею тонкими, но цепкими пальцами, затем остановился и приказал коммуникатору вызвать посредника. Имплант-коммуникатор привычно активировал режим модуляции голоса, но Черный Лис сразу же отключил эту функцию. Теперь не требовалось скрывать от посредника свой настоящий голос. Лицо тоже.

Впрочем, изображение Черный Лис так и не включил.

– Слушаю тебя, – мгновенно ответил посредник.

– Здравствуй, Каспер, – Черный Лис добавил в голос немного ноток усталости. – Буду краток.

– Да, я тоже занят, – Каспер едва удержался от усмешки.

Посредник явно осмелел в последнее время. Даже можно сказать – обнаглел. Почему? Черный Лис этого не понимал. Ведь после Технореволюции и «механической эпидемии», уничтожившей больше людей, чем Большая зачистка 2056 года, позиции всех прежних покровителей посредника серьезно пошатнулись. И, наоборот, позиции мафиозного синдиката, интересы которого представлял Черный Лис, укрепились. Но посредник Каспер вел себя так, будто бы после войны машин все изменилось с точностью до наоборот и теперь на коне оказался он, а не Черный Лис. Такого поведения Каспера Лис не понимал, а потому нервничал.