|
— известного коллекционера египетского антиквариата. Ференц Б. умер три года назад в возрасте семидесяти шести лет. О происхождении статуэтки доктор Б. ничего не мог сказать, он знал лишь, что отец покупал антиквариат у торговцев и на аукционах по всему миру. На мой вопрос, не сохранился ли чек на покупку, как это обычно заведено у коллекционеров, мой собеседник ответил, что все чеки и документы хранятся у его матери, у которой и находится большая часть коллекции. А она сама сейчас в Асконе: поправляет здоровье на берегах Лаго-Маджоре. Наш разговор длился в общей сложности около четырех часов и, после того как я заверил своих собеседников, что налоговые вопросы этой темы меня совершенно не интересуют, закончился по-дружески.
Во время нашей беседы я случайно узнал, что мать доктора Б. недавно вышла замуж во второй раз и теперь ее фамилия Э. Муж ее, господин Э., был сомнительным типом, никто в округе не мог точно сказать, откуда у него берутся деньги, однако для тех мест это воспринималось как обычное дело. Я решил нанести визит госпоже Э., хотя понимал, что мое появление без предупреждения будет выглядеть не очень корректно. Признаться, я боялся, что она наотрез откажется разговаривать со мной, но без промедления отправился в Аскону. Там я застал госпожу Э. совершенно одну. Она была навеселе, слегка расстроенная, что оказалось мне весьма на руку, поскольку в этом состоянии госпожа Э. вела себя довольно непринужденно. Хотя женщина и не смогла предъявить чек на статуэтку Бастет и объяснила, что подобных чеков больше не существует, она дала мне потрясающую зацепку, проливающую свет на происхождение этой вещи. «Да, — сказала она, — я хорошо помню, как в мае 1974 года загадочным образом сдохла любимая кошка хозяина. В то же время Ференц Б. увидел в аукционном каталоге статуэтку Бастет и объяснил, что хочет купить ее, тем самым увековечив память своей любимицы. Что впоследствии и произошло». К моему сожалению, наш разговор прервался, потому что неожиданно вернулся муж госпожи Э. Он с большим недоверием отнесся к моему присутствию в их доме, был невежлив и явно старался выпроводить меня. И все же я добился того, что дело сдвинулось с мертвой точки. Я разослал письма в ведущие аукционные дома с одинаковым вопросом: «Не выставляла ли Ваша уважаемая фирма в мае 1974 года на аукцион предметы египетского искусства?» И получил следующий результат: три ответа были отрицательными, от двух аукционных домов вообще не было ни слуху ни духу, и только один ответ — положительный. Аукционный дом «Кристи» в Лондоне сообщил, что проводил аукцион предметов египетского искусства в июле 1974 года. Я полетел в Лондон. Главный офис аукционного дома «Кристи» располагался на Кинг-стрит в районе Сент-Джеймс и выглядел престижно. Во всяком случае, таковыми были открытые для каждого посетителя помещения, выдержанные в красных тонах. Но внутренние помещения не произвели особого впечатления, прежде всего архив, в котором хранились каталоги и ведомости всех аукционов. Я представился коллекционером, и меня с готовностью пропустили с пыльную комнату, набитую каталогами. Мисс Клейтон, несмотря на свой возраст, весьма привлекательная дама в очках, проводила меня и всячески старалась помочь сориентироваться. Как мне стало известно из каталога «Египетские скульптуры» от 11 июля 1974 года, большая часть лотов была предоставлена нью-йоркским коллекционером. Среди предметов значилась скульптура быка Аписа времен IV династии и статуя Гора из Мемфиса. Наконец, лотом за № 122 оказалась долгожданная кошка Бастет, III династия, найденная предположительно в Саккаре. Я заявил, что статуэтка принадлежит мне и что я хочу устранить пробелы в истории артефакта. И попросил даму назвать мне хозяина, выставившего лот, и покупателя. Но дама ответила мне решительным отказом, захлопнула каталог, поставила его на место и неохотно спросила, чем еще она может быть полезна. |
