|
– Умница! Если бы ты соврал – отправился бы в Тартар. Я в силах сделать так, чтобы ты десять веков не смог вселиться ни в одно самое жалкое пластилиновое тело. И никакой Лигул мне не помешает. – Это я знаю-с. Вы можете-с, – уныло кивнул Тухломон. – Отлично. Если ты такой многознающий, тогда еще вопрос: шкатулку уже нашли? У кого она? Тухломон верноподданнически выпучил глазки. – Не могу знать-с! Сие тайна, покрытая мраком-с! – В самом деле? Какая досада! Улита, так ты несешь меч? Тухломон задрожал. Он уже сообразил, что, сказав «А», придется сказать и «Б». Иначе в промежутке запросто можно оказаться в Тартаре навечно. – Не надо-с меча! Я вспомнил-с. Всего шкатулок, в которых этоможет оказаться, две. Шкатулки – точные близнецы-с. Первая у лопухоида по имени Антон Огурцов. Это наши уже разнюхали. – Лопухоид догадывается, что в ней? – Как можно? Лопухоиды – оне совсем дураки-с. Откуда ему знать о потайном дне? – хихикнул Тухломон. Арей чуть наклонил голову и негромко повторил «Антон Огурцов». В лице у него ничего не изменилось. Мефодий готов был поклясться, что, едва услышав имя, он уже знал об этом лопухоиде все. От первого крика до последнего вздоха. – А у кого вторая? – быстро спросил Арей. – Со второй шкатулкой сложнее-с. Она постоянно меняет местоположение в лопухоидном мире. Наши совсем с ног сбились! Лучше, если тайник окажется в шкатулке Огурцова! – заявил комиссионер. Арей пытливо и страшно посмотрел на него. – Не врешь? – Нет. То есть вообще случается, вру-с. Не без этого. Но сейчас – нет-с, – затрясся Тухломон. Мечник мрака поощрительно похлопал его по щеке. – Умница! Надеюсь, ты не забудешь, что содержимое шкатулки нужно принести не Лигулу, а мне в руки? Не так ли? Тухломон в тревоге завозился. Он был в панике, как таракан, случайно забравшийся в ружейный ствол и услышавший сухой щелчок затвора. Должно быть, у него существовали на этот счет другие инструкции. – Ну да, но, вообще-то, я обещал-с… – забормотал он. – Хвалю за сознательность. И учти, если этоокажется у Лигула – вследствие роковых случайностей, например, я ОЧЕНЬ обижусь. Ты понял? Тухломон затравленно поклонился и пообещал лично всем заняться. – Других и не допущу! Можете не сомневаться! – сказал он с сожалением. – Вот и молодец! Проваливай! – брезгливо приказал Арей. Комиссионер подпрыгнул и телепортировал, оставив после себя небольшое облачко вони. – Он донесет. Напрасно вы с ним так. Мне кажется, Тухломон вас боится и ненавидит, – проговорила Даф. Арей серьезно посмотрел на нее. – Донесет? – Донесет. Если уже не побежал доносить. Разве вы не знаете? – удивилась Дафна. – Знаю. Он донесет в любом случае. И на меня, и на тебя, и на Мефа, и на Улиту. И на себя бы донес, будь в этом хоть какая-то выгода. Ему все равно, что и кого предавать, поскольку он предал уже все на свете. – Тогда как же быть? – А никак. С этой публикой церемониться нельзя. Для таких, как он, существует только одна узда: кулак, который может смять его пластилиновую голову. |
