— Ты глупый пижон! Слишком много себе думаешь! Я мог вышибить тебе мозги уже сотню раз, а ты бы и сообразить не успел, откуда прилетела пуля.

— Спасибо за наблюдение. А теперь я пойду.

— Нет, — Девейн ухватил Мэтью за отворот плаща и толкнул его к стене, после чего молодой человек понял, что его путь отрезан. — Что ты только что видел?

— Прости?

— Не изображай из себя слабоумного! Ты что-то видел. Что именно?

— Я не понимаю, о чем…

— Корбетт, слушай меня, — рука Девейна дернулась, будто собиралась вместо плаща Мэтью плотно сомкнуться на его горле. — Я собираюсь кое-что сказать тебе. У тебя хватит мозгов понять, что я тебе говорю?

— Пока что ты не сказал ничего.

— Слушай меня. Я работаю на Матушку Диар уже больше года. За последние три месяца она изменилась. Стала… я не знаю… лучшее слово, которое подходит для описания, это… помешанной.

— О, а до этого она была мирной здравомыслящей дамой?

— Все началось с малого, спустя некоторое время после того, как она покинула Остров Маятник, — продолжил Девейн. — Сначала она начала терять концентрацию… что-то путала в делах, забывала какие-то детали… это было не похоже на нее. Иногда она пропадала на несколько дней, никому не говоря, куда отправляется и где ее искать. Причем, уходила одна, без телохранителей. Что опять же… не в ее природе.

— Пощади меня, — качнул головой Мэтью. — Мне прискорбно слышать, что такая милая леди теряет свою концентрацию время от времени и хочет уйти от своих одиозных телохранителей… но, может, она просто хочет пройтись по Флит-Стрит и сделать покупки, как обычная, нормальная женщина?

— Да прекрати уже изображать из себя придурка! Ты работаешь на это чертово агентство «Герральд», значит, должен быть гребаным умником! Я снова спрашиваю тебя… что ты сейчас видел?

— Два вопроса в ответ на твой: зачем ты мне все это рассказываешь и почему тебя так волнует то, что я мог увидеть?

— Ты говоришь так, словно уже связал все это в узел, — сказал Девейн. — Я тебе скажу вот, что: Матушка Диар, возможно, вляпалась во что-то опасное.

— Я бы сказал, что это очень сдержанное высказывание.

— Я имею в виду, вляпалась во что-то, что может угрожать профессору.

Мэтью собирался швырнуть еще один самородок остроты в лицо Девейну, но вдруг осознал, что ему секунду назад сказал этот человек — особенно после увиденного перевернутого креста, показанного Матушкой Диар кому-то в море.

Мэтью вздохнул:

— Я видел, как она подняла фонарь по прямой линии, а потом провела фонарем слева направо у самого основания этой линии.

— Правильно. И я так понимаю, ты знаешь этот символ?

— Да, — ответил Мэтью.

Девейн отпустил его плащ. Он бросил взгляд в ту сторону, куда ушли Матушка Диар и Мартин, обернулся на крепостную стену и только после этого снова посмотрел на Мэтью. Его лицо было скрыто темнотой, но Мэтью заметил тревожный блеск в его глазах, сверлящих его из-под треуголки.

— Мне кажется, она теряет рассудок, — сказал он.

— В самом деле? А она не потеряла его много лет назад?

— Может, и потеряла. Может, она просто очень хорошо скрывала это, а сейчас ее безумие вырывается наружу.

Мэтью не мог ручаться за ответ, потеряла эта женщина рассудок или нет, его волновало другое: если этот сигнал в виде перевернутого Распятия имел какое-то отношения к монстру, который приказал вырезать все Черноглазое Семейство, он поклялся честью заставить убийц ответить за это.