— Ну, если вернуться на минутку к истокам, неужели вы с Бертом еще до рождения ребенка обсуждали, как его назвать? — Историю про пожар и про телефонный звонок, последовавший за этим, Франни слышала сотни раз, а вот про имя почему-то никогда.

Фикс вытащил изо рта термометр:

— Ну уж не после.

— Эй-эй! — сказала Дженни, и Фикс покорно вернул термометр на прежнее место.

— Просто не верится, — покачала головой Франни.

Фикс перевел глаза на Дженни, которая как раз снимала ему манжету, и сестра пришла на помощь:

— Во что не верится?

— Да во все! Что ты с Бертом готовил коктейли, что ты с Бертом разговаривал, что ты с Бертом познакомился раньше, чем мама.

— Девяносто восемь ровно, — сказала Дженни и выбросила пластиковый чехольчик градусника в урну. Потом вытянула из кармана халата ярко-розовый жгут и стянула им руку Фиксу выше локтя.

— Ну, разумеется, я знавал Берта раньше, — сказал он, словно оскорбившись недоверием Франни. — Как бы иначе твоя мать с ним повстречалась?

— Не знаю. — Этот вопрос она никогда себе не задавала. Эпохи «до Берта» ее память не сохранила. — Ну, я думала, Уоллис их свела. Ты ведь ее просто терпеть не мог.

Дженни кончиками пальцев разминала внутреннюю поверхность руки Фикса, отыскивая пока еще пригодное для вливания место.

— Мне доводилось видеть наркоманов, которые умудрялись вмазываться между пальцев ног, — заметил он едва ли не ностальгически.

— Вот и еще одна причина не брать наркоманов в процедурные сестры. — Еще немного похлопав по истонченной пергаментной коже, Дженни улыбнулась, наконец прижав вену пальцем. — Так, нашла. Сейчас немножко уколю.

Фикс даже не вздрогнул. Дженни каким-то образом удалось попасть сразу.

— Ох, Дженни, — сказал он, глядя в пробор на ее склоненной к нему голове. — Вот если бы вы всегда меня кололи.

— А вы правда так ненавидели Уоллис? — спросила Дженни, наблюдая, как сперва один, а потом другой пузырек с притертой резиновой пробкой заполняются кровью.

— Правда.

— Бедная… — Она вытянула из вены иглу и приложила на ее место ватный шарик. — Теперь — прыг на весы, и все на этом. — Фикс встал на весы и смотрел, как Дженни ноготком гонит назад металлическую гирьку. Щелк-щелк, минус еще один фунт, и еще один, пока не уравновесилось на отметке 133. — Вы не забываете пить «буст»?

Когда было покончено с тем, что здесь называлось «предварительные процедуры», они прошли по тому же холлу мимо стойки сестринского поста, возле которого доктора читали сообщения на экранчиках своих телефонов. И оказались в большой, залитой солнцем комнате, где в креслах с откидной спинкой полулежали пациенты под капельницами. Кто-то выключил звук у всех телевизоров. Так больные были избавлены от рекламы, но вынужденно слушали нестройный писк мониторов. Дженни подвела Франни и Фикса к двум креслам в углу. Если учесть, как плотно была заполнена процедурная палата, это была настоящая удача. Сесть в угловое кресло хотели все, у кого оставались силы хоть чего-то хотеть.

— Ну, желаю вам по завершении хорошего дня, — сказала Дженни. Химиотерапией она не занималась. Ее дело было только подготовить пациента и вверить его заботам другой сестры.