– Понятно.

– Не томи! – выразил общие чувства Федор, когда Коля не спеша осушил первую рюмку коньяка и зажевал маслинкой. – Рассказывай!

– Устал как собака, – сообщил Коля. – Давайте еще по одной против стресса, а то нервы ни к черту! Ненавижу такие дела!

– Что-нибудь есть? – сделал второй заход Федор.

– Ни хрена нету! При вскрытии обнаружен растительный препарат, алкалоид, который и ядом назвать нельзя, а жертва скончалась в результате аллергической реакции. Первый раз слышу, чтобы от аллергии… у Ирки вон всю весну аллергия, прочихаться не может, и ничего, жива-здорова.

Ирочка была гражданской супругой Коли Астахова, легкомысленной и хорошенькой моделькой, которую он безуспешно воспитывал в свободное от оперативной работы время.

– Разная бывает аллергия, – заметил Федор. – Печально. Нелепая история. Лия Дубенецкая потрясающе красивая женщина… была. Когда убивают красивую женщину, невольно оглядываешься в поисках соперницы.

– Скорее уж бывший муж, Дубенецкий, очкарик недоделанный. Представляете, у него в бурсе… пардон, в вузе, была кликуха Милорд.

– Я его знаю, – встрял Савелий. – И Лию знаю… знал. Они у нас просили денег на экологию.

– Дали? – спросил Коля.

– Нет, кажется. У нас, сами знаете, сейчас не самая… эта… ситуация. – Савелий смутился.

– Пожмотничали, значит. А вообще непонятно, чем этот фонд занимается. Болота осушает за химкомбинатом… это же какие деньжищи надо вбухать!

– Я тоже знаю Дубенецкого, – сказал Федор. – Довелось побывать в музее на юбилейной тусовке. Его партнер… мордатый такой, жених, как я понимаю, был все время на виду – журналисты, фотографы, спичи, тосты, и прекрасная Лия рядом, а супруг Дубенецкий – в последних рядах, как бедный родственник. Ходил, рассматривал экспонаты. Вдвоем с директором.

– Самое для него то, – пробурчал Коля. – Рогов не заметил? У него жену уводят, а он экспонаты изучает, классик. Фотографии посмотреть хотите? – Он полез в папку и вытащил конверт с фотографиями.

– Вот это жених, это – невеста, – Коля тыкал пальцем в персонажей на фотографиях, разложенных на столе. Федор и Савелий внимательно их рассматривали и задавали наводящие вопросы.

– Это кто? В стороне?

– Сестра невесты Нонна Нурбекова. Страшная, тощая, просто не верится, что сестра. Мать рыдала, а этой хоть бы хны. Слезинки не уронила, как каменная. Между прочим, ветеринар, разбирается в травах.

– Ты с ней говорил?

– В общих чертах. Мы тут разошлись во мнениях с Кузнецовым, он говорит, что технически трудно было вылить эту дрянь в кагор, в алтарь никому хода нет, там такие бабульки… я лично убедился. Мы расписали весь день буквально по минутам, с утра до самого… финала, пытались выяснить, где она могла хватануть это зелье. Все как на ладони, и никаких зацепок, кроме кагора. То, что там бабульки… это дело такое. Кузнецов говорит, давай проводи следственный эксперимент – попробуй проникнуть, налить и выйти незаметно. Я бы провел, но теперь без толку – они там все начеку, близко не подойдешь. Стоило мне заикнуться, начался такой базар, я едва ноги унес. По-моему, они меня прокляли.

– Что говорят гости?

– Что, что… Ты же знаешь этих свидетелей. Смотрели на невесту, жениха, все на виду, церковь тесная. Интриги добавляло присутствие бывшего мужа. Я бы на его месте… не знаю! А этот слюнтяй как ни в чем не бывало, с цветочками.