Когда-то кабинет был местом правления Наварро. Здесь он принимал важных посетителей и раздавал блага, будто король, или назначал наказания, словно деспот. Здесь устраивал выговоры детям и распекал рабочих, подписывал контракты и соглашения на огромные суммы денег и заключал сделки разной степени законности. В этой комнате он помогал своим друзьям и уничтожал врагов. Однажды он принимал здесь губернатора Калифорнии и имел наглость не встать, когда тот вошел. Наварро восседал на этом роскошном, похожем на трон, кресле, верша добро и зло, и за все годы своего правления он ни разу не позволил Анжеле войти сюда.

Она вспомнила ночь, когда пришла к Наварро, лежавшему в кровати, поправляясь после ранения. Хотя он и выжил, но из-за большой кровопотери и инфекции оказался на несколько недель прикованным к постели. В те дни Анжела взяла на себя временное управление ранчо, так как местные традиции разрешали женам выступать в роли фермеров во время отсутствия мужей. Она подошла к его кровати, посмотрела на то, как беспомощно он выглядел, и произнесла:

— Эта земля принадлежит мне. Меня не интересует, чем ты займешься, когда выздоровеешь, но ты уже никогда не будешь главой ранчо Палома. И, если ты хоть раз поднимешь руку на меня или моих детей, я тебя зарежу.

Когда он наконец поправился и явился в свой кабинет, чтобы продолжить работу, то увидел у себя за столом жену, листавшую учетные книги. На секунду их взгляды встретились в молчаливом противостоянии. Потом Наварро развернулся и быстро ушел. Больше он никогда не входил в кабинет.

Она выдвинула ящик и достала мешочек из непромокаемой ткани, взяв его под мышку. Потом вышла из комнаты и тихо зашагала по колоннаде, пока не остановилась возле опочивальни, в которой мирно отдыхали Марина и Дэниел Гудсайд.

Тихо постучав в дверь и зная, что женщина средних лет спит чутко, а мужчина того же возраста, как убитый, Анжела снова с изумлением подумала об истории, рассказанной дочерью. Первые десять лет брака Марина жила в Бостоне, где у нее родились четыре ребенка. Потом Дэниела призвали на службу в качестве пастора, и они присоединились к миссии, отправлявшейся в Китай. Они поехали с детьми и скарбом и распространяли там слово Божие в течение двадцати пяти лет. Марина объяснила, что, когда она собралась написать домой, посчитав, что Наварро уже состарился и больше не представлял опасности, она пыталась отправить письма, но это было очень сложно сделать. Китайцы не доверяли приезжим чужакам. Одно письмо, которое Марина лично передала на корабль, утонуло вместе с судном во время шторма.

И затем, всего год назад, срок службы Дэниела подошел к концу, и он покинул миссию. Сначала они поплыли на Гавайи, откуда Марина принялась слать письма, но после первой попытки решила, что лучше всего будет просто приехать. Она не питала особых надежд на то, что мать жива или что семейство Наварро по-прежнему живет в Калифорнии. Но… чтобы, вернувшись, попасть к матери на день рождения!

Анжела посчитала это знаком свыше. Так и должно было случиться. Марине сейчас предписано сопровождать ее в последний путь.

Когда Марина открыла дверь, Анжела сказала:

— Одевайся. Ты поедешь со мной.

— Куда?

— Нам понадобится коляска.

— Но, мама, уже поздно.

— Ночь теплая.

— Разве нельзя подождать до утра?

Она сказала:

— Дочь, голоса прошлого очень настойчиво звучат во мне сегодня. — И потом добавила: — Надо взять с собой Анжелику.