На миг ей показалось, что за ней наблюдает огромный красный пылающий глаз, он проникает прямо в мозг и выжигает все внутренности – добела, до гулкой звенящей пустоты. Инга помотала головой, чтобы избавиться от наваждения, и встала.

Умылась на кухне – не могла зайти в ванную. Нашла в кладовке пустую коробку, затолкала в нее мешок с головой и тщательно заклеила коробку скотчем. Затем сунула скомканные простыни в стиральную машину – потом, все потом! – и вышла из дома, натянув первое, что попалось под руку.

Сидя на полу в прихожей, она придумала, куда может спрятать голову Макса. Раз нельзя закопать в лесу (тут Иван прав, куда она попрется осенью, машина может завязнуть, да еще лопату нужно с собой брать, а это подозрительно), тем более Иван велел сохранить голову в товарном, так сказать виде, нужно положить ее в морозилку. Только не в своей квартире, еще чего не хватало.

Нужно положить в такое место, где холодно всегда. И такое место у нее есть. Как раз недавно она чистила компьютер в одном ресторане. Директор его Эльдар Георгиевич очень ее благодарил, поскольку в компьютере у него была не только белая, но и черная бухгалтерия и без этого компьютера он был буквально как без рук. И все это полетело, по его собственному выражению, к чертям собачьим, какой-то вирус все уничтожил.

Инга все восстановила, антивирусники поставила, да еще в качестве бонуса показала Эльдару, как скрыть нужные файлы от не в меру любопытных глаз. Знающий человек, конечно, разберется, но много ли их, знающих-то.

Лифт остановился, в нем уже была какая-то тетка, кажется, Инга видела ее раньше. Сейчас, увидев Ингу, тетка брезгливо поджала губы. Краем глаза Инга оглядела себя в зеркале лифта – да, если честно, тетка имеет право быть недовольной. В зеркале отражалось форменное чучело: волосы растрепаны, глаза совершенно больные, лицо бледное до синевы. Иван бы ее в таком виде точно из дома не выпустил, у нее же просто на лбу написано, что она преступница. Еще коробка эта, подумают, что украла что-то, вскроют, а там… Инга поймала в зеркале взгляд тетки, теперь уже испуганный.

Двери лифта открылись, тетка скакнула из него испуганной зайчихой. Инга кое-как разгребла волосы пятерней и постаралась раздвинуть в улыбке слипшиеся от сухости губы. Получилось еще хуже.

Она сразу же свернула за угол, чтобы не тащиться через весь двор со своим ужасным грузом.

На улице Инга махнула рукой проезжающей маршрутке, влезла, прижимая к груди коробку со страшным содержимым, устроилась на свободном месте.

Мальчишка, который сидел напротив, испуганно взглянул на Ингу и что-то зашептал матери, толстой блондинке с круглыми пустыми глазами. Та пристально, в упор посмотрела на Ингу. Инга ответила ей таким же прямым беззастенчивым взглядом. Видимо, таблетки Дзюбы еще действовали.

Вдруг маршрутку резко занесло, пассажиры едва не попадали с сидений, Инга не удержала коробку, и та упала на пол к ногам беспокойного мальчишки.

– Как ведешь, чурка безрукий! – крикнула его мать водителю. – Первый день за рулем, что ли?

Мальчик потянулся к коробке, но Инга коршуном бросилась на нее и снова схватила, прижала к груди.

Сердце билось в горле.

Она представила, что коробка могла разорваться и все могли увидеть то, что внутри. Хорошо хоть пакет для мусора непрозрачный.

К счастью, скоро маршрутка подъехала к ресторану. Инга выскочила, быстрым шагом направилась к служебному входу.

Ресторан назывался «Сиртаки» и обещал посетителям греческую кухню, хотя хозяин был грузин, шеф-повар – туркмен и среди персонала вряд ли нашелся бы хоть один грек.

С тех пор как она почистила компьютер, ее здесь встречали как родную, хозяин велел кормить бесплатно хоть каждый день. Повар Рахмет, увидев Ингу в коридоре, засиял:

– Инга-джан, хочешь покушать? У меня сегодня мусака очень вкусная, хочешь мусаки?

– Спасибо, Рахмет, я не голодная, – ответила Инга, которой страшно было и подумать о еде.