— Присаживайтесь, — буркнул хозяин кабинета, указав кивком на единственный стул по другую сторону стола.

Эва села. Теперь, когда она была ближе к столу, она сумела прочесть надпись на телефонном диске.

«Будьте бдительны. Телефон не обеспечивает полную секретность разговора».

Мужчина поднял на нее взгляд, оторвавшись от созерцания папки. Глаза его оказались красными, как у кролика. Эва подумала, что он, должно быть, плохо переносит солнечный свет, оттого и сидит с задернутыми шторами.

— Гражданка Стрижева? — проговорил он бесцветным, невыразительным голосом.

— Да, это я… — ответила Эва.

Хотя взгляд этого человека и сама обстановка его кабинета произвели на нее странное впечатление, так что она теперь ни в чем не была уверена, даже в собственном имени.

Семибояров уставился на папку и некоторое время изучал ее содержимое, затем снова поднял глаза на Эву и проговорил:

— Как же так получилось, гражданка Стрижева?

Эва ждала продолжения, но его не последовало. В кабинете нависло тяжелое молчание, от которого зеленоватый подводный сумрак стал еще гуще.

— Что вы имеете в виду? — спросила Эва, когда это молчание стало невыносимым.

— Я имею в виду, что вы сели в автобус в Таллине, но когда автобус был… э-э… уничтожен, вас в нем не оказалось?

— Ах, вот вы о чем! — Эва вспомнила безобразную сцену на автозаправке, вспомнила ее так ярко, как будто снова ее пережила. Перед ней снова возникло раскрасневшееся, злобное лицо той фурии, ее идиотские обвинения…

С другой стороны, может быть, именно ей, той сумасшедшей, Эва обязана жизнью. Ведь если бы она не опоздала тогда на автобус, она погибла бы в аварии… или это была не авария, а умышленный, подготовленный кем-то взрыв?

— Вот вы о чем! — повторила Эва и придвинулась ближе к столу. — Понимаете, я вышла из автобуса на автозаправке…

— Зачем? — перебил ее следователь.

— Ну как зачем? Ноги размять, воды купить… в туалет зайти…

— Где?

— Что — где?

— Где была эта автозаправка?

— А! Это рядом с поселком… как же он называется? Берег… или Бережок…

Следователь заглянул в папку и поправил ее:

— Бережки.

— Да, точно, Бережки.

— Это всего в двадцати километрах от Петербурга. Что, вы не могли подождать еще полчаса?

— Ну, знаете! — Эва возмутилась, но быстро взяла себя в руки и проговорила сдержанно: — Автобус же все равно остановился, многие вышли размяться. Дорога долгая, все тело затекло…

— Вы правы, многие вышли — но все потом вернулись и поехали дальше. А вы не вернулись. Почему?

Эва заглянула в красные глаза следователя, точнее, пыталась заглянуть, но — странное дело! — вроде бы он сидел напротив и смотрел прямо на нее, но глаза его странным образом ускользали от ее взгляда. Тем не менее она решила, что нужно рассказать ему правду, все как есть.

— Ну, там произошла такая безобразная сцена! — со вздохом начала она. — Ко мне подскочила какая-то женщина, она стала кричать, будто я отбила у нее мужчину… какого-то Виталика… или Валерика…

— А это не так? — сухо осведомился следователь.

— Конечно, не так! — возмущенно воскликнула Эва. — Как вы могли подумать? Я эту женщину первый раз в жизни видела! Первый и, надеюсь, последний!

— А Виталия или Валерия?

— Тем более! Я вообще никогда в жизни не была в этом Бережке… или Бережках… откуда мне знать какого-то Валерия?

— Кто-нибудь может это подтвердить?

— Что я не знаю никакого Валерия?

— Нет, что имела место сцена, о которой вы мне сообщили.