Как много косячков? Сколько литров пойла?

Ну, а сейчас… он понятия не имел который час. Должно быть, близилось утро.

Неважно. Пытаться подсчитать итог всей вечеринки — лишняя трата времени. Учитывая затуманенный мозг, вряд ли Фьюри удастся сосчитать хотя бы до десяти, и, более того, он не мог вспомнить свой уровень потребления в час. Он был уверен лишь в том, что когда покинул свою комнату, «Бифитер» был на нуле. Изначально он собирался добыть следующую бутылку джина, но потом, встретив Бу, подключился к прогулке.

С учетом всего перечисленного, он должен был вырубиться на кровати. Фьюри принял достаточно отравы, чтобы отключиться без памяти, а это, в конце концов, и было его целью. Но затруднение заключалось в том, что вопреки всему самолечению, его голова по-прежнему болела целым рядом экстренных проблем: ситуация с Кормией. Ответственность за Избранных. Нападение на клинику. И ребенок Бэллы.

Окей, предпоследнее слово заимствовано из человеческого лексикона. И тем не менее.

По крайней мере, Колдун вел себя относительно тихо.

Фьюри открыл случайно выбранную дверь, пытаясь сообразить, куда кот привел его. О, точно. Чуть дальше располагались помещения додженов, крыло для обслуживающего персонала. А это уже проблема. Если Фьюри обнаружат там, у Фритца лопнет аневризма при мысли, что слуг могли застать за не тщательным выполнением их обязанностей.

Когда Фьюри свернул направо, его мозг начало жечь от необходимости прикурить еще один косячок. Он уже собрался пойти назад, когда услышал шум, доносящийся со стороны лестницы на третий этаж. Кто-то был в кинотеатре… и, значит, Фьюри на самом деле нужно было рвать когти в противоположном направлении, потому что самое худшее сейчас — это столкнуться с кем-нибудь из братьев.

Отворачиваясь, он уловил аромат жасмина.

Фьюри застыл. Кормия…

Наверху была Кормия.

Прислонившись спиной к стене, Фьюри потер лицо и вспомнил эротичную картину, нарисованную им ранее. И стояк, сопровождавший его в процессе рисования.

Мяукнув, Бу засеменил прямо к двери в кинотеатр. Когда кот оглянулся назад, в его зеленом взгляде читалось «Вперед, тащи свою задницу сюда, приятель».

— Не могу.

Точнее — лучше не стоит.

Бу не купился на это. Кот уселся на пол, подергивая хвостом, будто ждал, пока Фьюри проникнется идеей.

Фьюри играл с котом в старые добрые гляделки.

Именно он, а не кот, моргнул первым и отвел взгляд.

Сдаваясь в этом противостоянии, Фьюри пропустил руку через копну волос. Поправил черную шелковую рубашку. Подтянул кремовые брюки. Он мог валиться с ног, но хотя бы выглядел как джентльмен.

Очевидно удовлетворившись принятым Фьюри решением, Бу отошел от двери и потерся о мужскую ногу, будто нахваливая его в духе «хорооооший мальчик».

Когда кот ушел с дороги, Фьюри открыл дверь и сделал шаг вперед в своих мокасинах от Гуччи. Потом еще один. Повтор. Он поднимался вверх, опираясь на латунные поручни, мысленно пытаясь обосновать свои действия. И не смог. Пребывая едва ли в достаточно хорошей форме, чтобы воспользоваться Колгейтом, абсолютно точно не следует контактировать с Избранной, которая больше не являлась его официальной супругой, и которую он хотел до боли в чреслах.

Особенно с учетом новостей, которые он принес.

Он добрался до вершины лестницы, завернул за угол и посмотрел вниз на плавно спускающиеся ряды кресел. Кормия сидела впереди, ее белая мантия Избранной собралась у ног. На экране быстро сменялись кадры. Она перематывала сцену.

Он сделал вдох. Боже, она изумительно пахла… и, по какой-то причине, сегодня ночью ее жасминовый аромат был особенно силен.

Перемотка остановилась, и Фьюри поднял взгляд на огромный экран. Матерь… Божья.

Это была… любовная сцена.