— Жаль, что я не вышла сюда раньше. — Она посмотрела на кусты роз, растущие вокруг террасы. Ее рука потянулась к шее, Джон чувствовала, что ей очень хочется прикоснуться к цветам, но узда ограничений снова натянулась вокруг нее.

Он откашлялся, чтобы привлечь ее внимание. «Можешь сорвать одну, если хочешь», написал он.

— Я….я думаю, я бы хотела.

Кормия приблизилась к розам так осторожно, будто они были ланью, которую она боялась спугнуть, руки спокойно лежали вдоль тела, босые ноги медленно двигались по земле. Минуя ярко-красные и желтые бутоны, она сразу направилась к тем, что были бледно-лавандового цвета.

Он написал, «будь осторожна с шипами», когда она потянулась вперед, и, вскрикнув, отдернула руку назад. На кончике пальца показалась капля крови, в тусклом ночном свете она черной точкой выделялась на ее белой коже.

Прежде, чем понял, что делает, Джон наклонился и прижался ртом к ранке. Он посасывал, облизывал, ошеломленный своими действиями и прекрасным вкусом крови Избранной.

В глубине его сознания мелькнула мысль, что пора питаться.

Дерьмо.

Когда Джон выпрямился, Кормия, застыв, смотрела на него широко раскрытыми глазами. Дерьмо в квадрате.

«Прости», накорябал он. «Я не хотел, чтобы ты испачкала свою мантию».

Лжец. Он хотел узнать, какова она на вкус.

— Я…

«Сорви свою розу, и будь аккуратнее с шипами».

Она кивнула и наклонилась за розой еще раз, отчасти, как он подозревал, потому, что хотела заполучить свой цветок, и частично потому, что стремилась заполнить созданное им неловкое молчание.

Роза, которую она выбрала, была идеальной — серебристо-фиолетовый бутон как раз на грани цветения, распустившись, стал бы размером с грейпфрут.

— Спасибо, — сказала она. Джон собирался ответить что-то вроде «да-пожалуйста», когда понял, что она разговаривала с кустом, а не с ним.

Кормия повернулся к нему.

— Другие цветы стоят в стеклянных домиках с водой.

«Пошли найдем тебе вазу», написал он. «Именно так называются здесь эти домики».

Она кивнула и направилась к прозрачным дверям, ведущим в бильярдную. Войдя в комнату, Кормия обернулась, чтобы посмотреть на улицу. Ее взгляд задержался на саде, с выражением, словно она прощалась с любовником, с которым больше никогда не увидится.

«Мы можем опять как-нибудь погулять здесь», написал он в своем блокноте. «Если ты захочешь?»

Ее быстрый кивок стал для Джона облегчением, учитывая то, что он только что сделал.

— Мне хотелось бы.

«Может быть, мы также посмотрим фильм. Наверху, в кинозале».

— Кинозале?

Он закрыл за ними дверь. «Это комната, оборудованная специально для просмотра фильмов».

— А мы можем посмотреть фильм сейчас?

Ее сильный голос заставил Джона слегка пересмотреть свое мнение о ней. Тихая, спокойная сдержанность, скорее всего, была результатом обучения, а не чертой характера.

«Мне надо идти. Может быть, завтра ночью?»

— Хорошо. Мы сделаем это после Первой трапезы.

Окей, смирение определенно не было ей присуще. Что заставило Джона задуматься о том, как она выносила все эту Избранную рутину. «У меня занятия, но мы могли бы сделать это после них?»

— Да. И я хотела бы узнать обо всем побольше. — Ее улыбка осветила бильярдную, словно вспыхнувшее пламя, и когда Кормия закружилась на одной ноге, он подумал об игрушечной балерине из шкатулки.

«Ну, я могу тебя всему научить», написал он.

Она остановилась, а ее распущенные локоны все еще покачивались в воздухе.