— Вступив в сговор с извечным врагом своего народа?!

— Я, как и ты, давно покинул родину. Для меня между ними и прочими людьми нет разницы. С их помощью я нашел этот храм, очистил его от скверны…

— Чем ты за это заплатил?!

— Я дал им знание и силу, чтобы бороться с врагами.

Конан недобро рассмеялся ему в лицо:

— Не говори, что не знал, кого пикты считают своими врагами. Теперь прольется море крови и оборвутся тысячи жизней.

— Какое мне до этого дело? У меня своя цель. Я шел к ней всю жизнь, нашел Талисман Света, отыскал этот город и обрел истинного учителя. Нам больше нечего делать в этом мире, и скоро мы уйдем за грань времен.

— Я постараюсь, чтобы ты остался здесь навеки.

— У каждого человека свой путь — у меня, у тебя, у пиктов… Ты выбрал дорогу воина и скоро достигнешь высот. Знай же, Конан, ты завоюешь себе трон и станешь королем… Я же избрал тропу знаний и сейчас стою на пороге своего величайшего триумфа. Наши пути разные, но в чем-то они все-таки схожи…

— Твои знания — зло!

— Стоит ли называть злом то, чего ты не в силах понять?

— Путь колдуна — путь без чести! Чародей беззлобно ухмыльнулся:

— Ты говоришь как простой вояка. Взгляни на свой меч, он весь в чужой крови…

Меч в руках воина всегда останется; только мечом. Зато я видел, как ваши черные знания в мгновение ока уничтожали целые армии и обращали в рабство народы.

— А разве с помощью клинков пролито меньше крови? Я, как и ты, презираю тех магов, кто свернул с пути постижения истины, поставив во главу угла свои честолюбивые цели.

А эти несчастные, которым ты выпустил кровь, словно это не люди, а свиньи, лишив их воли и права умереть достойно?!

Они все равно умерли бы у пыточных столбов под улюлюканье толпы, в страшных корчах и муках. Я же освободил их от пыток… Послушай, Конан, уж если мы не можем стать друзьями, то давай хотя бы расстанемся мирно.

Я поклялся именем своего бога перед памятью погибших друзей, и будь я проклят, если дам тебе ускользнуть, не отомстив за их кровь. Выходи и дерись, как мужчина!

— Что ж. — Колдун с сожалением вздохнул. За время разговора он ни разу не повысил, голос и оставался спокоен. — Я мог бы испепелить тебя на месте, земляк. Но, уважая твое мужество, готов принять глупый вызов.

— Тогда защищайся! — взревел Конан, набрасываясь на ненавистного врага.

Хищное жало его клинка уже почти коснулось горла колдуна, когда, невесть откуда, в руках мага возник длинный посох с замысловатым медным набалдашником. Словно шутя, чародей парировал удар, а другим концом палки пребольно прошелся по ребрам Конана и сам перешел в нападение, орудуя посохом с поразительной ловкостью. С трудом отбиваясь, потрясенный Конан только и мог, что отступать, не находя в защите колдуна ни малейшей лазейки. Вскоре он пропустил еще несколько крепких ударов, но лишь скрипел зубами от боли и злости, терпеливо ожидая ошибки противника.

И она не заставила себя долго ждать. Чрезмерно увлекшись атакой, колдун неосторожно открылся и тут же получил удар в голову. Непостижимым образом он уклонился, клинок всего лишь скользнул по лицу, оставив царапину от уха до подбородка. И если бы не золотой обруч, слетевший с головы и нечеловеческая реакция мага, не миновать ему смерти.

Бойцы остановились, переводя дыхание и испепеляя друг друга гневными взглядами. Колдун смахнул с лица проступившую кровь, и алые капли брызнули на жертвенный камень. В тот же миг стена за алтарем пришла в движение, открылась потайная дверь, за которой угадывалась небольшая комната.