– Я не понял три вещи, – откинулся на спинку кресла старик, бросив скользящий взгляд на отца Василия. – Кто такой этот Махмуд? Почему люди муфтия так сильно озабочены твоими связями с Кавказом? И почему ты пришел ко мне?

Исмаил хотел ответить, но Ибрагим остановил его коротким и властным жестом руки.

– Не знай я тебя два года, я указал бы тебе на дверь, будь ты хоть трижды мулла! Что-нибудь еще?

Он говорил на таком правильном русском языке, что отец Василий восхитился. Судя по всему, это была очень образованная семья. Но было очевидно и другое: разговор окончен, и этим холодным «что-нибудь еще?» Ибрагим от Махмуда открестился.

– Извините меня, Ибрагим-ата, – поднялся с дивана Исмаил. – Я и сам еще многого не понимаю, особенно после того, как Махмуда дважды спасали фээсбэшники… Я, наверное, пойду, Ибрагим-ата, еще раз извините, – мулла тронул отца Василия за плечо и направился к двери.

– Стой!

Это прозвучало, как выстрел. Исмаил медленно повернулся к хозяину.

– Ты хот понымаешь, что сказал?! – Ибрагим так разволновался, что начал говорить с акцентом.

– Да, конечно, – посмотрел в глаза хозяину дома Исмаил. – Я сказал, что Махмуда дважды спасали фэфэсбэшники.

– Так, – тяжело задышал Ибрагим, но вскоре взял себя в руки и внимательно посмотрел на отца Василия. – Вы, Миша, не подождете в холле?

Внутри у священника все оборвалось. Он понимал, по какой тонкой нити ходит над пропастью его друг. Потому что сейчас, кажется, ему придется «отвечать за базар». Пора было встревать.

– Я свидетель и видел, как Махмуда спасали фээсбэшники, – пояснил священник. – Если вас это беспокоит.

– Тогда останешься… – совсем уже безумным взглядом посмотрел на него Ибрагим. Он не просил, он приказывал. Он уже взял жизни обоих этих людей в свои руки.

Поп и мулла переглянулись и направились к диванчику. Что сказано, то сказано, теперь начнется…

Ибрагим открыл дверь, подал отрывистую команду, и через три-четыре секунды в комнате появились четверо молодых людей, смотревших в холле телевизор. Ибрагим сказал еще что-то, и один вышел, чтобы еще через пару минут снова зайти. А вслед за ним в дверях появился и… Махмуд.

Торговец оружием сразу узнал отца Василия. Взгляд его стал напряженным, а зрачки забегали.

– Говори, Миша, – властно распорядился старик.

– Здравствуй, Махмуд, – посмотрел в глаза торговцу отец Василий. – Расскажи мне, пожалуйста, кто тебя отбил у Купона.

– Купона? – прищурился Ибрагим. – Это же, кажется, сомовский человек?

Священник молча кивнул.

– Говори, Махмуд, – распорядился Ибрагим.

Тот был совершенно не готов к такому обороту. Он растерянно глянул на Ибрагима, с ненавистью на отца Василия и как-то совершенно отчаянно – на муллу.

– Друг помог, – выдавил он.

– А почему у твоего друга корочки ФСБ? – жестко поинтересовался священник.

– Не знаю. – Этот крупный, видный мужчина сразу как-то съежился и, казалось, даже стал меньше ростом… и вдруг, словно что-то про себя решив, распрямился. – А кто тебе сказал про корочки?!

– Сегодня он пытался расстрелять меня, Исмаила и Купона, – пожал плечами священник. – Я позвонил Скобцову, тот их взял, – отец Василий глянул в сторону Ибрагима. – Это легко проверить.

– Говори, Махмуд! – по-русски приказал почерневший от новости Ибрагим.