– Ты отдала силы своей земле, словно та – живое существо. Так долго подпитывала ее, пока вы не стали одним целых. Древняя, мощнейшая магия, почти не подвластная никому из людей. По крайней мере, я не слышал о таком ранее. Когда твои силы закончились, твоя собственная земля продолжила выпивать тебя. И выпила бы досуха, если бы Ди-рез не удалось вас разъединить.

Я вспомнила дядю Никласа. Именно так он и умер! У него закончились силы, а я и понятия не имела, как ему помочь.

Тут ар-лорд что-то сказал полукровке, и женщина покинула комнату. Я слышала, как хлопнула дверь, затем скрипнула половица. Еще две ступеньки и вновь скрип. Значит, я – в своем доме, в своей комнате на втором этаже, к которому ведет старая деревянная лестница.

– Лайне, я собираюсь многое тебе сказать. Готовься, девочка моя, – он усмехнулся. – Может, и хорошо, что ты спишь. Потренируюсь на бессознательной тебе, а потом повторю, когда придешь в себя.

Я слышала, как он завозился на хлипком стуле, который давно надо было отдать плотнику или заказать новый. Все руки не доходили, а мужчин в семье не было!

– Я начну издалека. Банда Осгорна попала под кислотный дождь. Погибли все, кроме твоего сводного брата. Да, я знаю об Осгорне, Лайне! Он не станет преградой между нами. Нам хватает и других… Проклятая несовместимость, а еще – те неосторожные и резкие слова, которые сказал тебе в лодке. Мне жаль, Лайне, но я и не догадывался!..

Он отпустил мою руку.

– Понял, лишь когда увидел тебя в таверне без чувств. Принесли пастухи, нашли возле могилы местного святого. Мой мир перестал существовать в тот миг, когда я решил, что ты умерла. Осталась лишь боль потери. Я и не подозревал, Лайне, что такое случится со мной! Видишь ли… – он замолчал, словно собирался с силами. – Мне казалось, это невозможно. Мы – из разных племен, из разных миров, и притяжение, возникшее между нами, – лишь блажь, которую стоит прекратить, пока я не причинил тебе вреда. Но все оказалось намного сложнее.

Опять замолчал. На этот раз надолго.

– Мой отец… Когда мать умерла во время перехода между мирами, он едва не последовал за ней. Теперь я понимаю, что он пережил. Боль потери жгла его изнутри, лишая чувств и эмоций. Кажется, Ингор Хаас заодно лишился и разума. Но он остался жить из чувства долга перед племенем. Не будь вождем, ушел бы за матерью, как и принято на земле Ар.

Смешок.

– Теперь, когда сам вдоволь познакомился с подобным, я понимаю его. Но в детстве мы, двое братьев, не могли вынести отцовского безразличия. Не осознавали, что чувствует тот, кто потерял свою единственную. Я больше не осуждаю его за то, кем он стал, потому что и сам чуть было не прошел через такое! Лайне, девочка моя… Вздохнул. Вновь взял меня за руку. Поцеловал в безвольную ладонь.

– Клянусь, я сделаю все, чтобы защитить тебя! Даже если придется пойти против всего мира. Я не знаю, что ты чувствуешь ко мне, но… Когда все закончится, уверен, смогу исправить то, что успел испортить. Но мне скоро придется уйти, а тебе – остаться. Здесь, под защитой твоей земли, которая чуть было не забрала твою жизнь.

Встал и принялся расхаживать из угла в угол.

– Я оставил тебе письмо, в котором прошу дождаться моего возвращения в Волчьем Долу. Вчера пришли вести, привез караван с востока. Кочевники – да сожрут их черви! – перешли границы Южной Провинции. Возможно, это начало вторжения. Возможно – лишь демонстрация силы. Еще не знаю, Лайне, но мне надо вернуться в Хольберг. Если Волчьему Долу будет грозить опасность, я пришлю за тобой людей, чтобы перевезли тебя и твою семью в безопасное место.

Вновь склонился. Быстро коснулся моих губ.