К тому же Добрая Богиня не относилась к числу государственных римских божеств. На фоне попытки моего убийства, пусть даже неудавшейся, дурацкое развлечение, которое устроил себе Клодий, казалось сущим пустяком.
— У меня будут какие-нибудь официальные полномочия? — осведомился я.
— Достаточно сказать, что ты действуешь от имени будущего консула, то есть от моего.
— Но это невозможно! Не сомневаюсь, ты победишь на выборах. Но если ты будешь пользоваться своей властью преждевременно, римским гражданам это вряд ли понравится. Они проголосуют против тебя, исключительно для того, чтобы проучить зарвавшегося выскочку.
— Я же не посылаю тебя произносить речи в Собрании центурий, — раздраженно произнес Целер. — Тебе предстоит всего лишь спокойно, не поднимая шума, поговорить с людьми, которые имеют к этому делу отношение. Впрочем, не мне тебя учить.
— Когда я должен начать?
— Решай сам, — пожал плечами Целер. — Непревзойденный знаток по части расследований — ты, а не я.
— Тогда мне необходимо поговорить с Клодией, — заявил я, набрав в легкие побольше воздуха.
Целер сердито сверкнул глазами из-под насупленных бровей.
— Делай все, что считаешь нужным, — процедил он. — Только не забывай о моей просьбе.
— Пока у меня не было поводов жаловаться на память, — бросил я.
Перспектива встречи с Клодией ничуть меня не вдохновляла, но упускать возможность насолить ее обожаемому брату тоже не хотелось.
Тем не менее, поразмыслив, я решил отложить беседу с Клодией и, покинув дом Целера, направился на Форум. Гермес тащился за мной по пятам. День выдался ненастный, и потому суды заседали в помещении. Цицерона я отыскал в базилике Порции, самом древнем из наших постоянных судов. Он слушал речь в защиту обвиняемого, произносимую одним из его учеников, однако, завидев меня, с готовностью отошел в один из боковых нефов. Я вкратце передал ему суть своего разговора с Целером и осведомился, каково его мнение на этот счет. Прежде чем начать расследование, я хотел убедиться, что не вступаю в конфликт с законом.
— Так как никакого официального следствия не проводится, ты, будучи полноправным римским гражданином, волен делать то, что считаешь нужным. Целер, разумеется, пока не обладает законной властью. Подозреваю, что, поручив тебе это расследование, он руководствовался исключительно личными интересами.
— Имеешь в виду, желанием доказать невиновность Клодии? — уточнил я.
— Замешана она в это дело или нет, не имеет особого значения, — возразил Цицерон. — Если тут не обошлось без ее участия, жрец сделает ей внушение, и не более того. Святотатство в любом случае совершено Клодием, мужчиной, который пренебрег строжайшим запретом и проник на священный ритуал, не предназначенный для мужских глаз. И если официальное обвинение будет предъявлено, то лишь ему одному.
— Твои слова меня несколько успокоили, — признался я.
— А Целер уже определил, кого хочет видеть своим коллегой? — осведомился Цицерон, резко сменив тему разговора.
Он был политиком до мозга костей, и борьба за власть интересовала его несравненно больше, чем священные обряды.
— Несколько дней назад он просил меня узнать, какого мнения на этот счет придерживается Мамерций Капитон, — сообщил я.
— Теперь необходимость в этом отпала.
— Вне всякого сомнения. Судя по всему, теперь наиболее предпочтительным кандидатом для Целера является Луций Афраний. Мне послышалось или это известие действительно исторгло стон из твоей груди? — добавил я с усмешкой. |