Слушая речь Святого, Конвей прыгал через ступеньку по лестнице. Похоже, эта речь началась на Брук-стрит, а кончилась на Паддингтонском вокзале. Такое впечатление сложилось единственно по причине чрезмерно богатого воображения Роджера и огромной скорости, с которой Святой претворял свои решения в жизнь.

В себя Роджер Конвей окончательно пришел только в вокзальном баре, а Святой в это время уже гнал «айрондель» на запад.

В мозгу Святого все время крутились вопросы. Не учинил ли Мариус налет на Брук-стрит? Или же он решил, когда ему шпионы доложили об отъезде груженой машины, что птички упорхнули? Как Мариус будет действовать? Ну а поскольку Мариус знал q6 участии Святого во вчерашней вечеринке в Эшере, почему бы ему сначала не вломиться в квартиру на Брук-стрит?.. Ответ: а) такое мероприятие требует хоть минимума подготовки; б) его легче осуществить, если дождаться темноты, которая в это время года наступит еще не скоро. И вполне можно успеть с поездкой в Мейденхед... Но Мариус определенно что-то замышляет. Надо поставить себя на место противника...

Святой домчался до Мейденхеда меньше чем за час и спустя пять минут уже ехал обратно.

Не его вина, что из-за засорившегося карбюратора на полпути пришлось простоять пятнадцать минут, устраняя неполадку.

Даже его самого удивило время, затраченное на остаток пути.

При входе в вокзал он едва не врезался в Роджера.

– Хэлло, – сказал Святой. – Куда это ты? Поезд прибывает точно по расписанию.

Конвей уставился на него. Потом молча показал на часы в кассовом зале.

Саймон посмотрел на них и побледнел.

– Но на моих, – начал он растерянно, – мои часы...

– Должно быть, ты забыл их завести вчера вечером.

– Ты встретил поезд?

Конвей кивнул:

– Может, я и пропустил ее, но скорее всего на этом поезде она не приехала. Наверное, не успела...

– Тогда на Брук-стрит должна быть телеграмма. Едем туда и пусть никто не встанет на нашем пути!

И они помчались. Впоследствии Конвей эту поездку вспоминал очень неохотно.

На Брук-стрит царил мир и покой. Уже стемнело, зажглись фонари. Небо покрылось тучами. Как и следовало ожидать, вечером в воскресенье здесь было мало пешеходов и машин. Никаких признаков беспокойства. К фонарному столбу небрежно прислонился мужчина, покуривавший трубку с таким видом, словно других занятий в этом мире для него не существовало. Именно в тот момент, когда «айрондель» затормозила, к нему подошел другой мужчина и что-то сказал. Святой видел, но проигнорировал это событие. Он вихрем влетел в подъезд и помчался вверх по лестнице. Конвей – за ним по пятам.

В случае надобности они могли прорваться сквозь полицейский кордон или даже батальон «ангелочков». Но в данном случае прорываться не пришлось. В квартиру, судя по всему, никто не проникал. Все было так, как они оставили уходя.

Но телеграммы не было.

– Наверное, я проглядел Пат, – беспомощно сказал Конвей. – Она, должно быть, едет сюда. Такси могло сломаться... или попасть в аварию...

Он резко замолчал, увидев, как сверкнули глаза Святого.

– Посмотри на часы! – сдерживая ярость, произнес Святой.

И опять Роджера заворожило ужасное выражение лица Святого. Прежде с Конвеем ничего подобного не случалось, сейчас он был похож на гребца утлой лодочки в океане, застигнутой шквалом.

Он лишь сумел, взглянув на настенные часы, беспомощно констатировать:

– Без четверти десять.