И стали пытать её с ещё большим наслаждением.

Они сковали её и поливали спину жидким серебром, просто чтобы слышать её крики.

И Эллисон закричала. Снова и снова, ощущая, как горела её плоть.

Она посмотрела прямо на ублюдков, упивавшихся её болью, и что-то сломалось внутри неё. Треснуло, как цепи, сковывавшие её руки, она освободилась и кинулась в атаку с силой, порожденной яростью. Одним мощным ударом она оторвала голову ближайшего вампира. И вонзила когти в горло другого. А когда они рухнули к её ногам, смеялась уже она.

— Эллисон! — Кто-то схватил её сильными руками и встряхнул.

Распахнув глаза, Эллисон вырвалась из кошмарного сна, как из грязной ямы. Её окружали обшарпанные стены гостиничного номера. Она лежала на кровати. Рядом с Кейдом.

Казалось, этот мужчина всегда спасал её от кошмаров. И в последнее время ей снились совсем не сладкие сны.

Одни кошмары.

Вся потная, она всё ещё чувствовала запах собственной горелой плоти.

Но горела не её плоть. Не на самом деле. Эллисон коснулась дрожащими пальцами грубых шрамов, покрывавших лицо Кейда.

Её зрачки расширились, стоило ей дотронуться до него. Он нежно обнимал её, не позволяя отстраниться.

Почему нет? Её рука упала. Как он мог находиться рядом с ней? Те другие вампиры часами пытали и упивались его кровью.

Так же, как и она.

— Мне жаль, — резко прошептала она.

Кейд нахмурился, но на его лице отразилось не удивление, а лишь недовольство.

— Кровь, — сказал он. — Черт, и как я об этом забыл? Вампиры не только пьют кровь, но так же перенимают воспоминания.

Эллисон вздрогнула.

— Я... я не?.. — Что? Что она должна сказать? Что не хотела воровать его воспоминания? Что не собиралась пить его кровь?

Но она должна была это сделать.

Эллисон поняла, что всё ещё обнажена. Это не имело значения раньше, не тогда, когда она сгорала от желания прижаться к его мускулистому телу. Но сейчас она ощущала себя... потерянной.

Она высвободилась из его объятий и прикрыла простыней грудь. Вздохнув, она задала вопрос, ответа на который боялась больше всего:

— Я теперь не человек? — Она не ощущала слабости. На самом деле её тело казалось невероятно сильным. Ни волдырей, ни ран. Только исцеленная плоть.

Её сердце всё ещё билось. Она ещё дышала. Но она пила кровь. У неё выросли клыки. И появился собственный жуткий маникюр.

— Ты никогда не была человеком.

От его слов, словно от пощечины, она ощутила боль.

Эллисон спрыгнула с кровати, потащив за собой простынь.

— Ты родилась вампиром, просто потребовалось некоторое время, чтобы твое ДНК проявило себя. — Его холодный безэмоциональный голос раздался сзади. Накануне днем его голос был теплым, как солнечный день. Но с прошлой ночи, казалось, всё исчезло. — Обычно у чистокровок вампирское наследие берет верх на двадцать пятом году жизни.

— Почему? — Она хотела узнать всё. Больше никакого отрицания. Хватит прятаться.

Она справится с этим.

— Потому что вампирские гены сохраняют тело на пике жизненного цикла. Благодаря им ты останешься молодой и сильной навечно.

— Навечно... — Или до тех пор пока она будет продолжать питаться кровью. Пока не рехнется, или в неё не всадят кол.

Или сгорит в огне, насланном ведьмой-садисткой.

— Ты будешь дышать, — сказал он, и Эллисон обернулась, он натягивал джинсы. Секси. — Твое сердце не остановится. Это случается только с обращенными людьми и то временно. Ты такой родилась... такой и останешься.

Эллисон почувствовала на щеке влагу. Проведя рукой по лицу, увидела кровь на собственных пальцах.