– Бек Богумил, – шепнул на ухо патриарху Мефодий. – Очень влиятельный человек в Хазарии.

– Откуда ты его знаешь?

– Виделись в Матархе.

Для Фотия присутствие хазар в войске русов явилось неприятным сюрпризом, зато это неожиданное открытие сразу прояснило ситуацию. Теперь стало ясно, от кого русы узнали о походе императора и почему они так удачно выбрали время для своего нападения. В Константинополе не было недостатка в хазарских соглядатаях, и сведения они получали из первых рук. Наверняка варвары знают, что император вернется в лучшем случае через неделю, потому и ведут себя столь вызывающе. Но три миллиона денариев – это слишком много. Такую сумму Фотию вряд ли удастся собрать.

– Мы должны подумать и посоветоваться, – попробовал отсрочить неизбежное Фотий. – Я прошу на размышления три дня.

– Я даю тебе время до вечера, – холодно проговорил Аскольд. – Ночью мы будем на стенах.

Выслушав Фотия, магистр Варда пришел в ярость. Впрочем, этого можно было ожидать. Фотий и сам был возмущен непомерными требованиями русов. В конце концов, стены Константинополя крепки и высоки, да и защитников в городе вполне достаточно, чтобы дать нешуточный отпор варварам.

– Нам нужно продержаться всего неделю, – твердил как заклинание Варда. – Слышишь, Мануил, только неделю.

– «Бессмертные» требуют обещанного жалования, – со вздохом отозвался епарх.

– А разве им еще не заплатили? – удивленно спросил патриарх.

– Не могу же я платить и тем, и этим, – оскалился магистр. – Казна пуста.

– А оружие горожанам выдали?

– Пока нет, – вздохнул Мануил. – Да и желающих идти на стены среди них не слишком много. Горожане считают, что вносят достаточно налогов на содержание войска, и проклинают «бессмертных», которые не проявляют доблести.

Проклятия горожан сыпались не только на простых воинов, но и на куда более высоких особ, но епарх предпочел об этом умолчать. Магистр Варда и патриарх Фотий, надо полагать, не хуже Мануила знают о настроениях, царящих в осажденном городе.

– Три миллиона – это. много, слышишь, епарх, слишком много!

– Разорение города обойдется нам гораздо дороже, – вздохнул Мануил.

– Палками гони горожан на стены, – приказал Варда. – Раздай оружие всем мужчинам, способным его держать.

– Я сделаю все, что в моих силах, великий, – склонился в поклоне епарх.

Увы, Мануилу не удалось сделать практически ничего. Слухи о невероятной жестокости варваров уже распространились по городу. Из уст в уста передавались такие подробности зверств, совершенных русами в предместьях города, что даже у далеко не робких людей кровь стыла в жилах. За оружие взялись немногие. В густонаселенной столице набрось всего лишь десять тысяч отважных и на все готовых людей, которых епарх тут же расставил по стенам, вперемешку с «бессмертными».

В резерве у Мануила осталось всего лишь три тысячи воинов, о чем он доложил магистру Варде, решившему лично подняться на стены, дабы своим примером вдохновить «бессмертных» на подвиг. Лучше бы он им заплатил. Мануил в который уже раз попытался завести разговор о жаловании, но понимания не встретил. Варда, окруженный рослыми гвардейцами и многочисленными прихлебателями, остался глух к мольбам епарха.

– Ну и где твои варвары, Мануил? – насмешливо спросил Варда, оборачиваясь к епарху.

На лице магистра, освещенном факелами, читалось откровенное презрение, и столь же презрительным был смех свиты, последовавший за его словами.