От князя Воислава Осташ направился к боярину Вадимиру, благо давнее их знакомство давало боготуру право на теплый прием. Терем Вадимира был из самый красивых в стольном граде. Осташ невольно залюбовался резным крыльцом, что позволило челядинам доложить хозяину о появлении гостя в его усадьбе. Вадимир поднялся из-за стола навстречу боготуру и лично поднес заздравную чашу. Осташ поклонился четырем углам и осушил ее одним глотком, чем, кажется, порадовал и Вадимира, и его сотрапезников. Двое бояр, сидевших за столом, были известны Осташу, а вот третьего сотрапезника он видел впервые.

– Ярл Хокан, – представил белобрысого незнакомца боярин Вадимир.

Свей благодушно кивнул Осташу и чуть подвинулся на лавке, освобождая место новому гостю. Бояре Доброгаст и Людослав с любопытством уставились на старого боготура, отлично понимая, что пришел он к боярину Вадимиру неспроста. В Новгороде отдавали первенство Перуну, но бога Белеса тоже чтили, как и во всех других славянских землях, и всегда прислушивались к словам его ближников.

– Слышал я, что вы недовольны новым князем, бояре, – сразу взял быка за рога Осташ.

– Недовольны – это слишком мягко сказано, – усмехнулся Доброгаст.

Боярин был худ, невысок ростом и жилист, чем разительно отличался от своего соседа Людослава, мужа рослого и чревастого. Возраста же бояре были почти одинакового, обоим перевалило за сорок. Но если темные волосы и усы Доброгаста уже сильно были трачены ранней сединой, то русоволосый Людослав смотрелся молодцом.

– Что так?

– У нас здесь не Варгия, – недовольно буркнул Людослав. – Наши князья без слова бояр и веча ступить не могли, а этому, видишь ли, все нипочем. Ладно, когда он вепсов, мерю, чудь и мурому данью обложил, так он и со словен подати требует.

– А разве словене прежде князю подати не вносили?

– Так ведь по вечевому слову вносили, а не по княжьему, – возразил боготуру Доброгаст. – Такого среди словен еще не было. Мы ему не холопы. Прежде у нас спрос с нерадивых чинили Белые Волки, а ныне везде хозяйничают его ротарии. Они ближники Световида, а не Ударяющего бога.

Бояре Доброгаст и Людослав в ближниках Перуна, насколько знал Осташ, не числились и прежде относились к их заботам без большого восторга, но теперь их настроение переменилось. Причиной этих перемен был Вадимир, который среди Волков Перуна стал одним из первых.

– Ты не прав, боярин Доброгаст, – осуждающе покачал головой Осташ. – Ротарии приносят клятву не только Световиду, но и Роду, и Перуну. В подтверждение этой клятвы они малюют на щитах и на шлемах трезубцы, которые являются символом единства трех славянских богов. И имя этому труверу – Белобог. Нельзя кланяться Световиду, не поклонившись при этом Роду и Перуну. Нельзя кланяться Перуну, не воздав почестей Роду и Световиду. Кто покушается на трувер, тот становится врагом славянского единства.

– А как же Даджбог? – спросил Людослав.

– Даджбог – еще один из сыновей Рода, впитавший в себя силу Солнца. Славянских племен много, и каждое жаждет иметь своего покровителя. Но и внуки Даджбога должны чтить трувер, ибо в нем заключена энергия создателя всего сущего, как божественного, так и земного – Великого Рода.