У Антона был один маленький пунктик, он очень старался, чтобы его никто не выследил, поэтому конспирация, неумелая, вызывающая улыбку, была неотъемлемой частью его работы.

— Это Охотникова, — сказала я, едва он снял трубку. Согласно его схеме конспирации, надо сначала представиться, а потом уже переходить на дружеские приветствия. — Привет, Антон!

— Женя, привет, я тебя сразу узнал, — наверняка соврал он.

— Нужна твоя помощь.

— Что-то глобальное или по мелочи? — уточнил Антон. Глобальным в его понимании был паспорт, мелочь — различные удостоверения, пропуска, свидетельства.

— Очень глобальное.

— Завтра в двенадцать у меня, — сказал он металлическим голосом.

— Хорошо.

— Фотография есть или будем делать?

— Будем делать.

— Тогда в одиннадцать тридцать.

Когда я вернулась на кухню, тетушка с упоением загружала Леонида ненужными подробностями из моего счастливого детства. Он же слушал с нескрываемым интересом, уплетая за обе щеки потрясающе вкусный тетушкин борщ.

— Она очень любила вишневое варенье и однажды поспорила с подругой, что съест литровую банку за раз. Но прежде чем устраивать показательное выступление, Женечка прибежала домой и потренировалась.

— Тетя Мила, Леониду это неинтересно, — прервала я ее рассказ.

— Нет, нет, — запротестовал Смирнов, — очень, очень интересно. Продолжайте, пожалуйста.

— Так вот…

— Нам пора уходить, — настаивала я.

— Не уйду, пока не узнаю, чем закончилась история с вишневым вареньем, — упирался Леонид, награждая тетушку белоснежной улыбкой.

— Так вот, она пришла домой, залезла в шкаф и достала литровую банку вишневого варенья. Съела его, не запивая, за каких-то тридцать минут. А потом вышла на улицу и повторила этот подвиг на глазах друзей.

— Что вы говорите, — участливо покачал головой Смирнов. — Выходит, она не один, а два литра варенья съела?

— Точно так, — рассмеялась тетушка, — два литра. Представляете?!

— Представляю. Представляю, как трудно ей было потом, когда все слиплось. — Смирнов посмотрел на меня исподлобья и рассмеялся.

— Да. Проблемы были, особенно с ногами. — Тетушка гнула свою линию.

— Что вы говорите? — Фантазия Леонида разыгралась, и он уже с трудом сдерживал смех. — Процесс так далеко зашел, что даже ноги слиплись?

— Нет, они покрылись пятнами. — Моя милая тетушка не понимала специфического юмора Смирнова и от души смеялась, вспоминая мои диатезные ноги.

— Ну ладно, хватит, — снова вмешалась я. — Нам пора уходить.

— Но как же так, — спохватилась тетушка, — мы только познакомились.