Три дня после этого Уранид не показывался в городе видно: залечивал раны. А я тем временем пророчествовал в храме, что Сын Неба намеревается открыть городские ворота таврам, перебить всех свободных людей и установить в городе власть рабов, как это сделал в свое время Савмак в Пантикапее. Боги требуют, вещал оракул, чтобы колдун был заключен в цепи и помещен в темницу при храме, ибо только я смогу держать его в подчинении и с помощью всемогущих богов обуздать его чудодейственную власть. И я добился своего. Ареопаг большинством голосов решил заковать чужеземца в цепи и держать под моим надзором в темнице при храме.

16. Так мы решили, и я уже торжествовал полную победу. Но боги — или злые силы, помогавшие колдуну, — снова расстроили наши планы. Я приказал заковать его покрепче и бросить в самую надежную темницу. А ключ от нее для предосторожности отдал тайком своим друзьям, наказав при этом, чтобы они не отдавали мне его, как бы я ни просил. Ведь, пользуясь своей могучей колдовской силой, он мог внушить мне мысль, чтобы я открыл темницу и выпустил его на свободу. Друзей же я выбрал нарочно таких, которых он не знал в лицо и не мог поэтому внушить им свои мысли.

Мои опасения оправдались. Вот уже третий день он искушает меня, и под натиском внушенных им мыслей, постоянно толкающих меня на самые неожиданные поступки, я все больше прихожу в ужас. Кто у кого в плену? Да, он сидит на цепи в темнице. Но моя воля скована им, я его раб, я больше не принадлежу себе. Сегодня утром он снова заставил меня прийти к окошку в дверце темницы и заявил, что имеет очень важное сообщение для экклесии. Мне он его сообщить отказался — только народному собранию. Я опять почувствовал, что испытываю непреодолимое желание тотчас же выпустить его и привести на агору, и в панике убежал подальше от храма, чтобы не поддаться этому желанию. Я знаю, что он хочет. Он сумеет подчинить своей ужасной воле все народное собрание, и его не только освободят, но и сделают главным жрецом. Выпустить его на волю с такими могущественными способностями?

…На этой цитате из трагедии Еврипида «Медея» (стих 1619-й) обрывается найденная нами рукопись, хотя дальше еще идет довольно большой кусок чистого, неисписанного папируса.

Огонь-хранитель

В трудных обстоятельствах сохраняй рассудок.

1

Званцев. Ну, мой почтенный крот, что ты скажешь об этом любопытном документике?

Скорчинский. Документике! Ты даже отдаленно постигнуть не можешь, какую ценность он для нас представляет!

Званцев. Подумаешь, занимательная байка о склоках двух древних жуликов!

Скорчинский. Вот, вот! Многие, не занимающиеся специально античной историей, наверное, так его и расценят: «Занимательный документик, довольно занятный, знаете ли, рассказ о кознях хитрого жреца, пытавшегося выжить из города своего соперника две тысячи лет назад…» А для нас это просто клад. Сколько тут интереснейших сведений, тонких деталей, которые просто недоступны твоему пониманию!

Званцев. Ладно, не будем переходить на личности. Вернемся к нашим древним героям. Откуда же он все-таки взялся, этот загадочный Сын Неба?

Скорчинский. Это меня тоже больше всего интересует.

Званцев. А почему? Что в нем такого особо удивительного? Ловкий фокусник и обманщик, больше ничего! Ты ведь, помнится, говорил мне, что в те суеверные времена таких проходимцев немало бродило по свету. Еще приводил мне в пример легендарного Аполлония Тианского с его липовыми чудесами: поразительные пророчества, воскрешение мертвых, способность переноситься по воздуху в любое место, — да он сто очков вперед даст нашему Сыну Неба! Почему ты молчишь?

Скорчинский. Слушаю и восхищаюсь твоими быстрыми успехами в античной истории.

Званцев.