Вот только в его интонациях слышались злость и страх, а не довольство и утихающий азарт, которые сопровождают удачную охоту. Они возвращались с плохими новостями.

Первым во двор поместья влетел один из младших членов рода, рукава его кафтана покрывали пятна крови.

– Господин Келдрин ранен!

Слуги впали в ступор, Нола вздрогнула, обернулась, понимая, что нужно отдать какую-то команду, но растерялась и замешкалась, не зная, что приказать.

– Быстрее! Большое полотно прочной ткани вроде плаща! – приказал я вместо нее, поняв, что никто не торопится брать ситуацию под контроль. На войне такие задержки порой стоили чей-то жизни.

– Да! – подтвердила миледи. – Живее!

Я обернулся к дворянину, уставшему от скачки и беспокойно оборачивающемуся на дорогу, по которой где-то там следом за ним ехал раненый.

– Кто-нибудь поехал в больницу? – спросил я его.

– Да, за доктором послали.

– Потребуется горячая вода, – обернувшись к Ноле, принялся я отдавать распоряжения, – чистая ткань, комната с ровным прочным столом и хорошим светом.

Не верится мне, что раны, какими бы они ни были, являются пустяковыми, иначе магическая энергия из своего резерва давно бы их излечила, а значит, тут что-то более серьезное, с чем не может справиться регенерация мага высокого круга. А Келдрин – маг третьего или четвертого круга, не знаю. Раньше я этим вопросом как-то не задавался, но предположу, что четвертого.

– Хорошо, мы все подготовим, – кивнула она.

Миледи тут же побежала в дом. А в ворота въехали остальные, на трех лошадях; Келдрин, бледный и окровавленный, сидел, привалившись на спину сына. Барнсар тоже был бледен, но по совершенно иной причине.

Из дома навстречу им бежали слуги с большим куском плотной ткани.

– Нужно осторожно снять его с лошади и уложить на ткань!

С аккуратностью исполнения распоряжения возникли проблемы. Напуганные слуги дрожали, а члены рода, молодые маги, не боялись, но были вымотаны напряженной поездкой.

– Успокойтесь вы! Он – фронтовой маг, а значит, запустил укрепление тела просто как реакцию на боль. Пара толчков и встряхиваний его не убьет. А вот промедление может!

Мои слова произвели должный эффект, и вскоре Келдрин был на полотне, разложенном на земле. Но прежде чем нести его в особняк, я нагнулся к нему, чтобы осмотреть рану. Точнее, как оказалось, две раны, не сквозные.

– Чего мы ждем? – нетерпеливо спросил один из молодых людей.

– Не ори под руку! – рявкнул на него Барнсар, переведя взгляд на меня, ожидая моих указаний. По-видимому, его не обучали оказывать полевую медицинскую помощь.

Действительно, из всех присутствующих боевой опыт был только у меня и у Келдрина. Хорошо, что Барнсар это осознает, но мое внимание больше сосредоточено на раненом.

Два пулевых ранения в грудь – плохо. Живучесть мага не дала ему пока умереть, но время уходит, быстро уходит. К тому же огромная потеря крови. Келдрин едва в сознании, скорее даже в боевом трансе, сконцентрирован только на поддержании жизни и полностью игнорирует окружающий мир.

– Поднимайте аккуратно и несите в дом, куда укажет госпожа Нола.

Из особняка, едва мы успели схватиться за ткань, выбежала Орриса.

– Дорогой! – крикнула она, бросившись к нам.

– Держите ее, – поморщился я. – Не дайте потревожить раненого!

Сын вышел навстречу матери, перехватив ее в нескольких шагах от нас, и обнял, пытаясь успокоить вырывающуюся женщину. У Оррисы началась истерика.

– Пустите меня! Как вы смеете! – прокричала она, не в силах видеть происходящее.