— Да, никакого младенца никогда не существовало. Младенцем был сам Майтланд, который втайне учился это делать.

Найдя старика, Гарри вернулся в Лондон и организовал объединение Майтланда.

Тому ничего не надо было делать, лишь сидеть в кабинете и изображать неприступного миллионера. Скромный же его служащий являлся фактическим главой предприятия. Когда же Гарри почувствовал, что его стали подозревать, он уволил себя и даже заставил одного из своих людей совершить на него нападение.

Я же через пять лет очутился без цента и решил попытаться вернуть свои деньги, да и ящик в колодце ожидал меня. Приехав в Англию, я сразу же отправился в купленный мной домик. День и ночь я работал над извлечением денег из колодца, а когда мне это удалось, выехал в Париж. Конец моей истории вам известен.

Я начал поиск Лягушки, но вскоре пришел к заключению, что по татуировке этого сделать невозможно. Затем, установив, что Майтланд — «лягушка», ограничил свои поиски только его конторой. Определить, что он неграмотный, было очень просто. Как–то на улице я показал ему конверт с надписью «Вы обманщик» и спросил, где это находится. Он указал мне на дом на противоположной стороне улицы и сказал: «Там». С этой минуты мне стало ясно, что Лягушкой был Джонсон.

Пожалуй, это все, что я вам могу сказать. А теперь распрощаюсь с вами, по всей вероятности, навсегда.

Когда Жозуа Броад уехал, Дик с виноватой улыбкой обратился к Эльку:

— Я некоторое время, вероятно, не появлюсь в управлении…

— Я так и предполагал, — ответил тот. — Но скажите, ради Бога, господин полковник, что случилось с этими двумя плоскими ящиками в избушке каменоломни?

— Я никаких ящиков не видел.

— Зато я их видел. Они были, когда мы прибыли за мисс Беннет, и их не оказалось, когда я возвратился с полицией Жозуа Броад все это время находился там.

Они посмотрели друг на друга.

— Думаю, что не стану расследовать этого дела, — заявил Дик. — Я слишком многим обязан Броаду.

— Я, собственно, тоже! — согласился Эльк. — Знаете, чему он меня вчера научил? Дал мне стихотворение в сто пятьдесят строк, но я запомнил лишь две:

Вильгельм–завоеватель затеял месть.

Битва при Хастингсе десять, шестьдесят шесть.

Это хорошее стихотворение, полковник Гордон, и если бы я его знал десять лет назад, то, не сомневаюсь, что был бы теперь, по крайней мере, начальником полиции Лондона.

Эльк попрощался и вышел на улицу. Перед ним по дороге прыгала зеленая лягушка.

Он остановился. Остановилась и лягушка.

— Эй, лягушка! — инспектор предостерегающе поднял палец. — Отправляйся–ка домой, твое время прошло.

И, словно поняв его, лягушка прыгнула в сторону и исчезла в зеленой траве.

Тайна желтых нарциссов

I

— Боюсь, что не вполне поняла вас, мистер Лайн, — сказала Одетта Райдер и мрачно посмотрела на молодого человека, сидевшего за письменным столом. Ее нежную кожу заливала густая краска, а в глубине ее серых задумчивых глаз вспыхнул огонек, который мог бы быть предупреждением для каждого. Но мистер Лайн был настолько уверен в себе, в своих способностях и впечатлении, производимом его личностью на других, что считал, что все люди должны покоряться его желаниям.

Он не смотрел ей в лицо. Его взгляды скользили по ее чудной фигуре, и он изумлялся ее изумительно прямой посадке, красиво очерченной голове и тонким нежным рукам.

Он смахнул со лба свои длинные черные волосы и улыбнулся. Ему доставляла удовольствие мысль, что черты его лица свидетельствуют о его умственных способностях, и что его несколько бледный цвет лица можно приписать долгим размышлениям.