Хотя что может быть ужаснее их теперешнего существования? По земным меркам тольтеки провели в мире богов около года. Для них самих время текло здесь иначе. Каждый миг сплавлял прошлое, настоящее и будущее воедино, а потом вытягивал в спираль. Как это получилось, Ульпак не знал, но с момента прибытия они ни разу не ели, не пили и не спали. Голод и невероятная усталость были здесь постоянной давящей реальностью. Они не притуплялись, но и не становились острее.

— Надо бежать. — Шкик подергала брата за руку. — Пока хозяев нет рядом. Все они ушли наверх. Сын Солнца отвлек их. Сейчас им нет дела до нас.

Царь подобрался к кратеру и перегнулся через край. Несколько минут назад оттуда перестала веером лететь руда, а гигантский молот в сердце горы смолк. Нижний ярус казался опустевшим. Летучие мыши, как и Кобры, покинули свои посты. Люди разбежались.

— Бросайте работу, — Царь поднял руку. — Попробуем выбраться отсюда. Те, кто посильнее, возьмите слабых на руки.

Тольтеки не привыкли бросать своих, но большинство едва таскало ноги. Самыми выносливыми оказались женщины. Лишившись детей, они нянчились с мужьями и братьями как с маленькими. Иные сумели взгромоздить ослабевших родных себе на закорки и двинулись вслед за царем к темному туннелю, откуда до того выкатывались железные тележки для руды.

Сейчас его устье было закрыто тяжелыми металлическими дверями. Уходя наверх, Кобры позаботились о том, чтоб пленники не сбежали. Ульпак в растерянности кинул взгляд по сторонам, но сестра выступила у него из-за спины.

— Череп открывает любые врата, — хрипло сказала она. — Шкик попробует поговорить с ним. В последний раз… — Сдавленный низкий стон прервал ее слова. Она впадала в транс буквально на глазах. Минуту спустя царевна ягуаров уже билась головой о каменный порог туннеля и бормотала что-то невнятное. Соплеменники в оцепенении смотрели на нее. Никому даже не пришло в голову склониться и помочь Шкик — отупение и усталость были написаны на всех лицах. Тень благодарности скользнула по ним, только когда железные двери в туннель слабо подались внутрь. Уже в следующую секунду ягуары налегли на них, освобождая себе дорогу.

Ульпак приказал вывалить из повозок руду и посадить туда всех, кому трудно было идти самому. А остальным толкать их по железным полозьям вперед. Дело пошло быстрее. Туннель был тих, лишь сверху раздавались глухие раскаты грома. Ягуары, поначалу шарахавшиеся от каждого угла, попривыкли. Безумная надежда вырваться на волю придавала им сил.

Шли очень долго. Во всяком случае, так казалось самим путникам. Никто бы не поручился, что за очередным поворотам их глазам не откроется прежняя пещера, откуда они с таким трудом бежали. Страх, что именно так и случится, уже начал овладевать сердцем Ульпака, когда от очередного удара стены туннеля задрожали и пошли ветвящимися трещинами, как скорлупа яйца.

— Крыша падает! — истошно закричал кто-то. Этот голос был накрыт грохотом рухнувшего свода.

Все, кто еще мог бежать, с удвоенной силой налегли на борта повозок и помчались от обвала. Новый удар, и свод впереди просел гигантской плитой, косо перекрыв ягуарам дорогу. «Неужели все?» — успел подумать царь. И тут сквозь густую пыль от рухнувшего камня он увидел темноту. Живую ночную темноту с россыпью звезд. Морозный ветер ударил Ульпака по лицу и мгновенно пробрал до костей.

В первую минуту царь не поверил своему счастью. Сзади слышались стоны. Были раненые и убитые, но за спиной Ульпака уже нарастал радостный гул. Ягуары вырвались из преисподней. Шкик сидела перед братом в свороченной на бок повозке и прижимала к груди маленького царевича, которого мигом замутило от чистого воздуха.