Деревенька Низинка притулилась между двух склонов, посреди лесистых холмов. На восток отсюда располагаются земли Эамона, а на северо-восток — владения Шеймуса Рыжебородого. Дорога, наконец, привела нас в это далекое, хоть и дружественное и даже знакомое место. Настала пора прощаться с сестрой и возвращаться домой. Шел уже третий день пути. По дороге мы становились лагерем, все было бесподобно организовано. Мы с Ниав и ее новая служанка делили один шатер, мужчины ночевали под открытым небом. Я так поняла, что Фионн отложил первую брачную ночь до прибытия в Тирконелл. Ради сестры я надеялась, что так и есть.

Мы попрощались. Нам не дали ни времени, ни уединения. Фионну не терпелось отправиться в путь. Я обняла Ниав и поглядела ей в глаза. Они были абсолютно пустыми, как глаза красивой картинки на белом камне.

— Я приеду к тебе в гости, — прошептала я. — Как только смогу. Держись, Ниав. Я люблю тебя.

— До свидания, Лиадан, — тихо произнесла она и повернулась, чтобы Фионн помог ей сесть в седло.

И они уехали. Я не плакала. Мои слезы никому бы не помогли.

Глава 6

С отъездом людей из Тирконелла атмосфера слегка потеплела. Раньше мои шестеро телохранителей в точности выполняли наказ Лайама: с мрачными лицами окружали меня в пути, чтобы защитить от любой возможной атаки, а во все остальное время пристально следили за окрестностями. Теперь же, когда они готовили лошадей и поклажу к путешествию в Семиводье, один выдал какую-то шутку, остальные рассмеялись, а еще один участливо спросил меня, все ли в порядке, и устроит ли меня, если мы выедем поздним утром. Чувствую ли я усталость? Смогу ли я ехать верхом хотя бы полдня, до того, как мы остановимся на ночлег? Я на все отвечала утвердительно, поскольку ничего так не хотела, как поскорее оказаться дома и начать залечивать раны, нанесенные этим последним, горьким периодом в нашей жизни. Я уселась на плоский камень и наблюдала, как они организованно готовятся в путь. В небе ползли тяжелые тучи. Еще до заката пойдет дождь.

— Миледи! — к нам приближалась крестьянка, молодая женщина с усталым обветренным лицом и волосами, стянутыми старой зеленой косынкой. — Миледи! — Она бежала ко мне, торопясь и задыхаясь. Люди Лайама отлично знали свое дело. Не успела она приблизиться, как двое из них встали рядом со мной и обнажили мечи. Я встала.

— Что случилось? В чем дело?

— О, миледи, — выдохнула она, хватаясь за бок, — какое счастье, что вы еще не уехали! Я успела. Мой сынишка, Ден. Я слышала… говорят, вы дочка великой целительницы. Миледи, у Денни жар, он никак не проходит. Он дрожит, трясется и лепечет всякую ерунду, и я очень за него боюсь, очень! Не согласитесь ли вы пойти со мной и перед отъездом посмотреть на него, хоть на минутку?

Я уже разыскивала свою сумку, я никогда не выезжала из дому без необходимого запаса лечебных трав и инструментов.

— Госпожа, это плохая идея. — Командир охранников хмурился. — Мы должны немедленно отправляться, чтобы засветло добраться до надежного убежища. Лайам сказал "туда и обратно, не сворачивая".

— У вас что, нет своих целителей? — спросил другой.