Адам Сильвера. Сын вечности
Тем, кто не верит, что можно стать героем. Взлетайте!
Аманде и Майклу Диас, за ночи, проведенные над размышлениями о «Гарри Поттере» и моими фанфиками. Посвящаю вам свой первый фэнтези роман
Страх – это феникс. Можно тысячу раз смотреть, как он сгорает, но он все равно будет возвращаться. Ли Бардуго. Продажное королевство
Один. Братья. Эмиль
Я обязательно хочу прожить свою жизнь правильно, но сказать того же о своем брате не могу. В полночь нам исполнится восемнадцать, но Брайтон все еще не вырос. В детстве мы вечно воображали, будто мы небожители. Такие же, как те, что сегодня заполонили улицы города. Их жизнь то еще веселье, но Брайтон предпочитает закрывать глаза на мрачные заголовки, которые мы видим каждый день. Я не могу заставить его принять правду, но я могу следить за собой. Я больше не надеваю костюмы Чароходов на Хэллоуин, не смотрю, как небожители и твари, запертые в стальные клетки, дерутся, пользуясь своими врожденными силами. Не смотрю! Хватит. Хватит. Я не лезу к нему, потому что мы прямо друзья, ну, вы понимаете. Если к нему кто пристанет, я в стороне не останусь, хотя я тот еще дрищ. Но, блин, пару раз я сомневался, что мы действительно близнецы. Может, Брайтона подменили при рождении или там тайно усыновили. Конечно, всю эту чушь я вычитал из комиксов про избранных, которые обожал с детства. Он как с цепи сорвался по поводу этой вечеринки, пытается взять как можно больше интервью для своего онлайн сериала «Небожители Нью Йорка», но всем на него плевать. Народ празднует появление Венценосного мечтателя, бледного созвездия, которое останется в темном небе примерно до конца месяца, а потом заснет на очередные шестьдесят семь лет. Никто точно не знает, когда появились небожители и откуда взялись их силы, но вся история указывает на их связь со звездами. Может, их прародители сошли с неба. Как бы то ни было, созвездия для них очень важны. Для разнообразия приятно посмотреть, как небожители веселятся. В последнее время они собирались только для протестов против насилия и дискриминации, которых за последние девять месяцев стало раза в два больше. Жизнь гея, конечно, тоже не рай, но после Блэкаута, самого чудовищного нападения на Нью Йорк на моей памяти, люди обращаются с небожителями как с террористами. Сегодняшний вечер напоминает мне мой первый прайд. Родные и друзья про меня уже знали и не возражали, но глупо было притворяться, что при мысли о незнакомых людях живот не завязывался узлом: примут ли они меня? Тут не помешала бы способность читать мысли. На прайде я чувствовал облегчение, безопасность, счастье и надежду. Они будто сплелись в прочную веревку, связавшую нас всех. Впервые в жизни мне было легко среди незнакомцев. Интересно, многие ли небожители чувствуют сегодня то же самое? Брайтон стоит за штативом, снимает людей, идущих вдоль палаток, а потом направляет камеру на огромную мерцающую венценосную фигуру в небе. – Завтра все изменится, я чувствую, – говорит Брайтон. – Люди захотят снимать и нас. – Может быть. Брайтон молчит так долго, что тишина становится неловкой. – Ты мне никогда не веришь. Вот увидишь. – Может, хватит? – спрашиваю я. – У тебя и так дел до фига. Колледж, новый город, переезд на следующей неделе, твой сериал… – Люди иногда обретают силу в восемнадцатый день рождения, – перебивает меня Брайтон. – Ага, в кино и книгах. – Да, основанных на биографиях настоящих небожителей, которые действительно обрели силу в восемнадцать. – Ты представляешь, какая это редкость? – Редко – не значит невозможно. |
