Я сам недолюбливал Бонни, но то, что затеял Руперт, мне не нравилось, и я вдруг почувствовал, что в наших отношениях образуется трещина.

На другой день я отправился на переговоры один и весьма убедительно спорил о том, к чему должна свестись разница между нынешней и первоначальной стоимостью погрузочно-разгрузочного оборудования фирмы Ройсов. А когда в конце заседания Бонни спросил меня, где Руперт, я ответил, как было условлено:

— Поехал в одну из сельских коммун вверх по реке.

Бонни не поверил и, когда мы вернулись в гостиницу, пошел к Джо. Она в этот день поднялась с постели, и они с Бонни отправились погулять по набережной. Днем шанхайские улицы заполнены толпами прохожих, а по вечерам, когда спадает жара и уличная сутолока замирает, люди выносят тростниковые циновки, младенцев и кухонные горшки прямо на тротуар, чтобы провести часок-другой в прохладе.

— Послушайте, Джо, — сказал Бонни. — Руперт затевает что-то нехорошее, и мне надо знать, что именно.

— От меня вы этого не узнаете, — отрезала Джо.

— А почему? Для его же пользы.

— Вы думаете, я стану входить с вами в сговор за спиною мужа? — спросила Джо. — Вы с ума сошли!

— Нет, — с раздражением возразил Бонни. — С ума сходит Руперт. Честное слово! Неужели вы одобряете его поведение?

— А если и не одобряю, — проговорила она, глядя, как черные облака все ниже спускаются на бурую реку, и ощущая духоту всеми порами тела, — что я могу поделать?

— Добейтесь, чтобы он как можно скорее вернулся домой. Увезите его отсюда. Китайцы его обрабатывают, и если он заключит с ними секретное соглашение, я не дам за его будущее и ломаного гроша. Он станет такой подозрительной личностью, что никто не захочет иметь с ним ни малейшего дела.

Черное небо вдруг раскололось от края до края, и на них обрушился теплый поток дождя; в одно мгновение Джо промокла до нитки. Пока они добежали до гостиницы, платье у нее прилипло к телу, а с волос текла вода. Мы встретились в лифте, оба они были похожи на утопленников.

— Вы не в своем уме, Джо, — сказал я. — При вашем здоровье…

Джо просунула мокрую руку мне под локоть, я проводил ее в номер, и, переодеваясь у себя в спальне, она рассказала мне через дверь о разговоре с Бонни. Руперт еще не вернулся, Ван тоже не было.

— Что делать? — спросила она в унынии. — Неужели он действительно пытается заключить секретное соглашение с китайцами?

— Не знаю, — ответил я. — Ничего не пойму.

— Все это просто невыносимо! — воскликнула она. — Я и так плохо себя чувствую, а тут еще эта адская жара…

Мне стало ее жаль, и я сказал, что не стоит волноваться: скоро все кончится, и мы уедем.

Руперт появился только к вечеру. Он позвонил мне по телефону и попросил зайти к ним в номер. Когда я пришел, Руперт выговаривал Джо:

— Не успела встать с постели и уже бежишь под дождь…

— А я нарочно, — огрызнулась она. На миг в ней проснулась прежняя Джо. — Все, что угодно, лишь бы не торчать здесь. Все, что угодно…

Руперт посмотрел на нас обоих с вызовом и сообщил:

— Возможно, это будет вам небезынтересно? С китайцами я обо всем договорился.

Наступило короткое молчание.

— Ты что, заключил с ними секретное соглашение? — спросила Джо.

— А что в нем секретного? — возразил он. — Я просто не сказал ничего Бонни, вот и все.

— Сколько? — спросил я.

Руперт смотрел в окно — внизу при свете фонарей босые китайские трамвайщики переводили стрелки.