Гаврила водит. Всегда. Его уродливое лицо с темными глазами выглядит так, будто он побывал в тысяче драк и проиграл их все до единой.

А вот Феликс – тихоня. Шесть с половиной футов ростом, накачанный так, что похож на гардероб из мускулов. У Тринити сложилось впечатление, что большинство драк с Феликсом заканчивались еще до начала, потому что его противники писались прямо в собственные штаны, не успев даже обменяться ударами.

– Ты говоришь с нами, как с детьми, – проговорил Гаврила. – Я выдрал глотку мужику, который говорил со мной так.

Тринити с усмешкой уселась на свое место.

– Ты не первый, кто намекает, что с удовольствием меня прикончил бы. У другого парня это звучало убедительнее.

– Один из нас любит тебя, ирландка, – проворчал Гаврила, стиснув баранку своими лапищами. – Но это не я.

Олег снова оглянулся на заднее сиденье, приподняв одну бровь. Может, Гаврила и убийца, но они оба совсем как братья, и он ни за что не причинит вред любимой женщине Олега. Феликс как всегда помалкивал, но чуточку возвел глаза горе, показывая, что тоже не ставит угрозы Гаврилы ни во грош.

Впереди понемногу вырастал громадный деревенский дом, окруженный беспорядочными хозяйственными постройками. Тринити увидела, как стоп-сигналы Карни вспыхнули, и тут же Гаврила врезал по тормозам. Шины их черного «Мерседеса» подняли тучу пыли, и пришлось подождать, пока она опустится, прежде чем распахивать дверцы. «Братки» научили ее никогда не высовываться там, где окружающая обстановка не просматривается на все сто.

Выбравшись из машины, Тринити захлопнула заднюю дверцу. Остывающий двигатель «Мерседеса» издавал негромкое пощелкивание. Она предлагала угнать что-нибудь, не так соответствующее клише русской мафии, как черный европейский седан, но Гаврила упорствовал, что они должны соответствовать стандартам. Олег переставил на него номера со старого «Фольксвагена Рэббит». Ну, хотя бы сегодня вечером за ними никто гоняться не будет.

Олег и Феликс выбрались из машины через пару секунд после нее. Гаврила ждал за рулем, наверняка держа правую руку на кнопке зажигания. Ключа у них не было, но этому человеку потребовалось не больше полусекунды, чтобы двигатель заработал. Он такое уже делал не раз и не два.

Выбравшись из своего пикапа, Карни уперся ладонями в поясницу, как это водится у пожилых, потянулся и вальяжно зашагал к ним, теперь более походя на ковбоя, чем на ирландского паренька, каким рос.

– Мисс Данфи, – сказал он.

Ей хотелось открыть ему свое настоящее имя, но она не могла. Олег может решить, что эта информация заслуживает того, чтобы прикончить Карни.

– Должен теперь вам сказать, – продолжал американец, – что вообще-то от этого дела мне как-то не по себе.

Феликс чуть отвел руку назад, чтобы легче было выхватить пушку, заткнутую сзади за пояс, если понадобится.

Олег хотел было открыть рот и выдать свой акцент, но Тринити обожгла его таким взглядом, что он прикусил язык, как Феликс.

– Тут ничего такого, чтобы вам испытывать неловкость, мистер Карни, – проворковала она. – Вы знакомите старого друга с новым, вот и всё. Коли же предпочитаете не торчать поблизости, когда представите нас друг другу, никто здесь не поставит вам этого в вину.

Неловко переминаясь с ноги на ногу, Карни бросил взгляд на дом.

– Оскар может.

Друг в Белфасте, назвавший ей имя Карни, сказал ей, что этот человек не сходит с прямой и узкой дорожки уже много лет.