— Ужасно не хочу оставлять тебя там одну, — признался я. Меня мучила совесть за то, что пока я буду скакать по Бьерскоггу в относительной безопасности, подруга станет выполнять всю грязную работу.

— Дурное предчувствие? — со всей серьёзностью спросила Айна.

— Скорее голос разума. Но да, сердце не на месте.

— Странно. — Подруга сорвала ветку с вороньего куста и спрятала в сумку увесистую гроздь ягод. — Я ничего не чувствовала, когда объявляла решение Гутфриту. Обычно боги дают мне знак, если я делаю что–то против их воли.

— Этого я и боюсь. Что богам будет так угодно.

Айна резко остановилась и дёрнула меня за руку.

— Что ты скрываешь, Хинрик? — громче, чем следовало, спросила она. — От чего пытаешься меня оградить?

— С чего ты решила?

— С того, что я знаю тебя с пелёнок. С того самого Новолуния, после которого тебя изгнали, начались странности. Гутлог ничего не говорила, но я видела, что она хранила тайну. Отправив тебя прочь, верховная изменилась. Всё чаще отсылала помощниц, оставалась одна, вечно жгла дурманные травы и ела вороньи ягоды. Она хотела что–то увидеть!

— Тише! — шикнул на неё я и потащил к скалам.

— Хватит меня затыкать! — разъярилась девушка. — Что происходит? Что ты несёшь на сердце, Хинрик? Я чувствую, что всё случившееся как–то связано с тобой. Внезапное изгнание, начертатель, набег на Свартстунн… Я лишилась всего. Я заслужила право знать.

— Это горькая правда. И она тебе навредит. Особенно сейчас.

Айна вытащила из сумки вороньи ягоды и пригрозила мне веткой.

— Я всё равно выясню через ритуал зейда. Решай сам: либо мне скажут боги, либо признаешься ты.

Я стиснул челюсти так, что зубы заскрежетали. Она не понимала, о чём просила. Не понимала, во что влезала. Но я знал Айну — упрямица похлеще меня. Не отступится, не остановится.

— Я покажу тебе, — наконец согласился я. — Не здесь. На скале. Подальше от начертателя конунга.

Девушка кивнула, но ветку с ягодами не убрала.

— Я всё равно буду сегодня проводить ритуал зейда, — предупредила она. — Если желаешь, можешь присоединиться. Хочу увидеть, какое будущее ждёт нас после того, как мы разделимся. Но сперва расскажи мне всё.

Мы вышли на усыпанный галькой берег, добрались до скал и вскарабкались по камням на плоскую скалу, нависавшую над морской пучиной. По дороге я прихватил немного хвороста для костра — для зейда женщинам всегда требовался огонь.

Расположившись на камнях, Айне выжидающе на меня уставилась.

— Ну?

Я порылся за пазухой, выудил из пришитого к рубахе потайного кармашка перстень матери и протянул девушке.

— Красивая работа, — сказала она, едва удостоив его взглядов. — Но к чему это?

— Это принадлежало Эйстриде из Химмелингов, — тихо ответил я и по привычке оглянулся, хотя нас мог подслушать лишь ветер. — Я её сын.

Айна глядела на меня, не проронив ни слова.

— Это правда, — добавил я. — Гутлог хранила тайну много лет. Я сам узнал накануне изгнания.

— И не сказал мне.

— Мне запретили. На всём Свартстунне знали только Гутлог и Вигдис.

Девушка рассеянно кивнула.

— Тогда становится понятнее. Значит, Сванхильд — твоя сестра. Она тоже не знает?

— Нет. Слишком близка к Гутфриду. Может выдать. А я пока что хочу оставить своё происхождение в тайне.

— Я не скажу.