Не знаю, сколько длилось мое бдение, ибо в какой–то момент я перестал ощущать себя. Словно растворился в потоке ветра, позволяя ему нести себя куда придётся. Я был и ветром и землёй, лесным пожаром и стремительным ручьем, но в то же время словно видел себя со стороны сидящим на горе. Я услышал то, что недоступно человеческому уху, увидел то, чего не должно существовать. Моя сила росла внутри, и это была новая, неизведанная сила — чистый поток мощи, исходивший от самой земли. Я был готов к призыву, и теперь откуда–то знал, кого именно требовалось призвать.

— Где мой орёл? Ветер гуляет в солнечном небе. Парит в небесах он, — произнёс я, выдыхая в поток воздуха каждое слово, наполненное силой.

— Где он, мой Фетч? Боги даруют то, что вернётся. Фетча я вижу.

Я представил, как дух обретал облик птицы — сильной, мощной, великолепной. Представил, как фетч парит в небесах, воинственно крича. Увидел крыло орла на притороченном к копью стяге и услышал звуки битвы.

— Где он, мой Фетч? Где птичий царь? Ведёт за собой он небесное войско.

Поток нёс меня, и я продолжал говорить.

— Где моя сила? В перьях и когте. В рунах и стали. В ясной дороге.

Я видел битвы — множество битв, и над всеми ними парил мой орёл. Он стремительно падал, атаковал врагов, царапал и клевал, бил крыльями. Я был тем орлом, я чувствовал ярость и жажду битвы. Боги были со мной.

— Я видел врага. Он сед и хитер. Но нет мне преграды, — я выдохнул. — Удача в награду.

Я открыл глаза и очутился под бесконечным усыпанным звёздами небом. Они пылали и сверкали, как потолок во дворце гнавов. Я откупорил мех, поднял его к небу и произнёс вису, восхваляя духа, которого видел:

— Славься, фетч, мой дух могучий! Ты мой щит, мой хранитель закона. Ты мой истинный друг. Приди ко мне, явись сюда и стань частью меня. Я дарую тебе свою людскую силу, чтобы ты обрёл величие в Маннхейме.

Я осушил мех наполовину одним глотком и вытянул руки перед собой.

— Приди ко мне, Птичий царь. Раздели мой вирд. Я, Хинрик из Химмелингов, славлю тебя!

В моей голове словно произошёл внезапный взрыв — так порой стреляли поленья в костре, да только это было в тысячу раз мощнее. В ушах раздались страшные крики. Глаза ослепли. Голову словно охватило железным обручем и сжимало до тех пор, пока боль не стала невыносимой. Я закричал, но не опустил рук, продолжая держать их вытянутыми. Поднялся порывистый ветер, он дул так сильно, что меня качало из стороны в сторону.

— Приди, Птичий царь! — взвыл я. — Приди ко мне!

Меня бросало то в жар, то в холод. Я был не в силах сдержать дрожь — меня всего трясло, словно кто–то бросил меня в ледяную воду. Горло пересохло. Я подумал, что схожу с ума. Мне казалось, что голову сейчас разнесёт в клочья. Я рухнул на камни, словно меня вытолкнул назад сильный порыв ветра. Мех вывалился из моих рук.

Я лежал, распростёртый на земле, чувствуя, словно на меня навалилась целая груда валунов — она давила на меня и превращала лицо в плоскую гальку. Ни вздохнуть, ни молвить и слова. Я бессильно хватал ртом воздух, но грудь разрывалась от тяжести. Казалось, это была агония. Словно я умирал раз за разом, и это никогда не могло закончиться.

Вдруг звёзды словно на миг погасли, стало совсем темно, и всё прекратилось так же неожиданно, как и началось.

Я почувствовал слабое движение воздуха и с трудом поднял голову. Беркут мягко опустился на каменный выступ рядом со мной, взмахнул крыльями и стал Конгермом.