|
Даже удивительно наблюдать такой талант в столь молодом существе. Впрочем, возраст тут никакой роли не играет. Это или есть у человека, или его нет. Другое дело, что по сравнению с ней, дамой постбальзаковского возраста, ее любовник и впрямь… довольно молод. И даже внешне они не слишком подходят друг другу. Алена – женщина стройная, но, что называется, фактурная, а ее сердешный друг изящен и субтилен. А уж если она на каблуках – а она всегда на каблуках, когда не в постели, – то и впрямь чувствует себя рядом с этим красавчиком натуральной педофилкой. Одна Аленина знакомая как-то раз весьма неодобрительно отозвалась о некой даме, питавшей слабость к молодым любовникам: «Первый был на пять лет моложе, этот – на десять, а следующего она, наверное, из колыбели украдет!»
Классно сказано! Классно, точно!.. И уничтожающе. А впрочем, инициатива этих отношений на грани фола исходила столько же от Алены, сколько и от Алекса. Так что еще неизвестно, кто кого и откуда украл: то ли она его – из колыбели, то ли он ее – из… богадельни. Ха-ха. Алекс – это, понятно, имя любовника. Гораздо чаще, впрочем, Алена его называет со смесью восхищения и иронии – «бесподобный психолог». Работа у него такая: он психолог-консультант в Службе психологической поддержки – в просторечии, на «Телефоне доверия». Иногда Алекс с гордостью рассказывает, как натурально отговорил какого-нибудь вовсе уж отчаявшегося бедолагу от самоубийства. Совсем-де мужик перенес ногу через перила балкона, но тут его словно что-то ударило: взял да и набрал номер «Телефона доверия». И, на его счастье, на боевом посту оказался Алекс… – Я его полтора часа убеждал! – с показной небрежностью говорит «бесподобный психолог». Алена делает большие глаза, которые так и лучатся восторгом. Поскольку глаза у нее и сами по себе не маленькие, особых усилий в их увеличении прилагать не приходится. А вот с восторгом посложнее… Потому что с языка так и рвется ехидное: «Неужели ты не понимаешь, что, если человек хочет покончить с собой, он это сделает? А если перед тем, как прыгнуть с балкона, звонит на «Телефон доверия», значит, просто хочет поиграть в экстремалку! Ты потратил на этого идиота полтора часа, и для вас обоих это была игра: для него – в самоубийцу, для тебя – в спасителя человечества. А ведь телефон у вас не многоканальный. И неизвестно, сколько людей, которым и в самом деле нужна была твоя пресловутая психологическая поддержка, не смогли за это время до тебя дозвониться, – и неизвестно, до чего это их доведет в ближайшем будущем. А твой «самоубийца» небось собирался кидаться не с девятого и даже не с пятого, а всего лишь с первого этажа!» Разумеется, Алена ничего такого не говорит. И продолжает удерживать на лице маску восхищения до тех пор, пока от нее действительно не ссыхается кожа – словно от маски «Голубая глина». Или «Белая» – кому что больше нравится. Молчит Алена потому, что жизнь кое-чему научила даже эту вечную троечницу. И прежде всего по той причине, что мужчины – ну о-очень нежные цветы. Алена уже потеряла два года назад мужа именно потому, что вовремя не усвоила аксиому: женщина – всего лишь зеркало, в котором отражается мужчина. А вот Алена малость забылась. Возомнила о себе… все-таки писательница Дмитриева, не бог весть какая известная, не слишком популярная и скорее низко-, чем высокооплачиваемая, но все же детективщица, а не хухры-мухры! Михаил, который за десять лет безоблачного супружества привык, что у его жены заниженная самооценка, не перенес внезапного повышения оной и задиристых ноток, вдруг зазвучавших в Аленином голосе. Да она еще, на свою беду, увлеклась шейпингом и похудела килограммов на пятнадцать… Ну какому нормальному мужику это понравится? Красивая, худая, умная, самостоятельная, насмешливая жена – да на фиг она нужна?! Сила женщины – в ее слабости! Точно так же рассудил и Михаил Ярушкин, а поэтому однажды под Новый год он вышиб дно семейной лодки – и вышел вон. |
