Его синебокий жеребец плелся с непривычной для него скоростью километров в пятьдесят, что со стороны казалось невероятным галопом, но для моего помощника, искренне полагавшего, что скорости начинаются с числа, вдвое большего, а все остальное попросту торможение, такое положение дел было невыносимым.

– Здесь, – негромко подтвердила Делли, вглядываясь вдаль. – Но что‑то вокруг не так.

– Что именно? – напрягся я, невольно напоминая себе, что прибыл в эти края вовсе не на экскурсию. – Пожалуйста, подробнее.

– Во‑он тот указатель.

Я посмотрел туда, куда указывала фея. Вдали виднелся аккуратный столбик. Не прошло и трех минут, как мы поравнялись с ним. “32‑й проезжий тракт” – гласила надпись на остроконечной табличке. И ниже выразительно, но загадочно: “Вперед – 200” и “Назад – 8800”.

– Конкретно не понял! – выпучив глаза, сознался добрый молодец Вадим, по третьему разу перечитывая надпись.

– Что тут непонятного? – недовольно отозвалась фея. – Двести верст, то бишь миль, до Великого Железного Тына. Восемь тыщ восемьсот – до столицы мурлюков, будь они неладны! – Она смачно сплюнула на столбик и у его основания появилась небольшая обугленная скважина, над которой вился дымок. – Вот так всегда, не успеешь оглянуться, опять Тын передвинули.

– Что еще за чудовища такие – мурлюки? – настороженно спросил я, мучительно пытаясь вспомнить, слышал ли я когда‑нибудь в прежние времена об этих диковинных существах.

– К сожалению, мурлюки – это люди, – вздохнула Делли.

– Люди? – уточнил я, намереваясь срочно пополнить свои познания информацией о необычайных тварях этого мира.

– Люди, – вновь подтвердила прелестная чародейка. – В прежние времена, в темные века реформации Возрождения, великое множество людей искало пустые земли за Срединным Хребтом. Тянулись в те края кто ни попадя: тати, скрывающиеся от приговора, беглые каторжники, хитрованы‑многоженцы, мошенники и всякий прочий люд, желавший что‑либо делать не так, как все прочие. Сначала их захребетниками прозывали, поскольку они за Хребтом жили. А уж потом, в честь торговца, который ученому, что карту тамошних земель рисовал, еду и питье поставлял, назвали эту землю Терра Мурлюкия. – Фея грустно вздохнула.

– Ну, чисто назвали и назвали, – вклинился нетерпеливый витязь. – Хрен типа они оградку двигают?

– Эх, – спутница печально махнула рукой, – тут вот какая история вышла. Когда мурлюки на своей земле обжились, себя единым народом почувствовали, тут‑то и вспомнили, что, почитай, каждого из них на прежней родине кто‑то, да поджидает: кто с дубьем, кто с кнутом, а кто и с мечом, чтобы голову с плеч снести. Боязно им стало! Стук зубовный стоял, аж у нас слышно было. Вдруг все эти преследователи объединятся да придут в мурлюкскую землю выяснять, кто в доме хозяин. Тогда‑то они и порешили воздвигнуть Великий Железный Тын от земли до неба, чтобы обезопасить себя. Сначала ровнехонько по Хребту поставили. Ничего, очень хорошо стоял, издали даже красиво было. Чистенький такой, надраенный до зеркального блеска, а поверху кованые драконьи головы огонь изрыгают. Для острастки, понятно. Так они и жили себе лет двадцать. А потом одному из их главных майоров, у них всеми делами главный майор заправляет, пришла в голову страшная мысль: “А вдруг как Орда нагрянет?”

– Какая Орда? – не понял я.

– Известно какая. Косматая. Верхом на медведях. Были у нас когда‑то такие в незапамятные времена. Так это же когда было! – добавила она.

– А откуда им теперь взяться? – усомнился я.

– То‑то и оно, что неоткуда. А вдруг как они готовятся? Ордынцы, в смысле.