Ну как же! Он в мае этого года раз пятьдесят писал эти слова. И карточку Льва Филипповича Волкова на бумагу приклеивал!

Дворянин Волков появился в их уезде в конце апреля и стал приходить на все разрешенные собрания, которые тогда случались почти каждый день. В паровозном депо собирались железнодорожники, в зале Дворянского собрания — интеллигенция, в библиотеке — мещане-разночинцы. И везде этот Волков начинал агитировать, призывать к беспорядкам. Тогда полиция плохо понимала, что можно народу, что нельзя. В газетах одно писали, начальство другое говорило, а прокурорский надзор — третье. Исправник классных чинов на собрания посылал, они все внимательно слушали, а потом рапорта писали, но приказа меры принимать от исправника не следовало. Потом в ГЖУ эти рапорта прочитали и губернатору о них доложили. Тот Батурина сразу хотел уволить, но пожалел — человек два года до полной пенсии не выслужил, жену больную имел, да и с вице-губернатором в родстве состоял. Оставил, но с тем условием, чтобы смутьян Волков был пойман и строго наказан. Исправник лично явился его арестовывать в номера потомственного почетного гражданина Добронравова. Только Льва Филипповича к этому времени и след простыл. Исправник рвал и метал, всю полицию на ноги поднял, Тараканов с другими писцами полночи объявления о розыске писали, а единственный городской фотограф получил срочный заказ карточку Волкова переснять и десять дюжин размножить. Карточка в ГЖУ имелась, Волков в тамошней картотеке давно числился. Следующую половину ночи Тараканов с Андрюшкой клей мешали и фотографии на объявления клеили. Их по всему городу развесили, всем урядникам и городовым раздали, но только это не помогло. Исчез Волков. Уездный член завел дело по статье 39-4 «Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями» и выписал полиции постановление о приводе обвиняемого.

Исправника на службе все-таки оставили, но на каждом совещании губернатор ему Волкова вспоминал.

«Эх, хоть не с пустыми руками, не попался лещ, так хоть с ершом. Сергей Павловичу все поприятнее будет». — Тараканов быстрым шагом пошел за уже отошедшим на значительное расстояние Волковым.

«А вдруг не он? Сейчас покажет паспорт на другое имя, и что мне делать? Надо его проверить». Предполагаемый преступник в это время уже начал рядиться с извозчиком.

— Лев Филиппович! — крикнул стоявшему к нему спиной тулупу Тараканов.

Волков на секунду замер, не оборачиваясь, снял с плеча котомку, бросил ее на снег, сунул руку в карман тулупа и быстро развернулся. В руке у него был револьвер.

Полицейский надзиратель остановился как вкопанный. «Мама!» — не сказал, а только подумал он. Раздался гром выстрела. Волкова отбросило назад, спиной на санки, лошадь шарахнулась в сторону. Тараканов обернулся. Сзади с дымящимся револьвером в руках стоял Георгадзе. И только сейчас Тараканов с удивлением сообразил, что за все время их знакомства Георгадзе не проронил ни слова.

5

Волков был убит наповал. В его котомке полицейские нашли сорок тысяч рублей. Труп экспроприатора отправили в прозекторскую ближайшей больницы, Поликарпов вручил Тараканову под расписку деньги, пожелал удачи и был таков. Урядник и надзиратель поехали домой.

В поезде Тараканов начал бредить, в Кашире Харламову пришлось просить носильщика помочь довести надзирателя до извозчика. Увидев сына, матушка всплеснула руками. Прибывший через полчаса городской врач диагностировал тиф и прописал на семь рублей лекарств.

К счастью, диагноз эскулапа не подтвердился, ночь Тараканов провел в бреду, а утром ему полегчало. Частнопрактикующий немец-врач Штольц констатировал тяжелую простуду.