Изменить размер шрифта - +

— Вот и узнай завтра с утра, как она. Выкарабкается? А меня, Лор, извини. У меня дома серьезное дело. Нужно поспеть.

Лоридан подозрительно посмотрел на своего друга, прикидывая, что это за «серьезное дело» — блондинка или брюнетка, и пожал плечами.

Но серьезное дело Кара было действительно серьезным — завтра в шесть часов вечера истекал срок его явки в банк. Участвуя в операции, он ни на минуту не забывал об этом. Мысль о банке всегда была при нем. И он всегда точно рассчитывал время. С запасом. Если б операция с яхтой затянулась, он под каким‑нибудь предлогом съездил бы в свой город из любого места, где могла задержаться яхта. Впервые на этот раз время было впритык. Хотя если самолет вылетал в семь, то уже в девять, а то и раньше он будет на месте. И все же его грызло беспокойство.

Приехав на аэродром, он уселся в кресло и задремал.

Не так‑то долго ждать. Уже четыре часа ночи.

В половине седьмого он подошел к кассе, взял билет и стал прохаживаться по холлу аэропорта. Аэропорты в этих курортных городах были маленькие, местные, их обслуживали тоже маленькие тихоходные самолеты.

Кар нетерпеливо поглядывал на часы. Наконец объявили посадку. В столь ранний час пассажиров было мало. Какие‑то обалдевшие туристы, сонные бизнесмены — всего человек тридцать. Зарокотали моторы, подпрыгивая и трясясь, самолет понесся по взлетной полосе и наконец поднялся в воздух.

Уже через пять минут Кар спал мертвым сном.

Он проснулся от толчка, самолет приземлился. Кар сладко потянулся и тут же провел рукой по подбородку. «Таким небритым я еще никогда не был», — подумал он.

Потолкавшись в узком проходе, где на что‑то ворчащие пассажиры гуськом черепашьим шагом покидали кабину, Кар вышел к трапу и остолбенел.

На фасаде здания аэропорта он прочел название того городка, из которого вылетел.

— Что случилось, куда мы прилетели? — ничего не понимая, спросил он у стюардессы.

— О, вы знаете, это такой редкий случай, я три года работаю, и это первый раз…

— Да в чем дело, черт возьми!

— Грозовой фронт. Полет запрещен. Придется подождать.

— Но мне надо лететь! Я не могу ждать! — закричал Кар, прекрасно понимая бессмысленность своего протеста.

— Конечно, конечно, — профессионально заулыбалась стюардесса. — Я уверена, что это ненадолго.

Что оставалось делать? Мечась, как тигр в клетке, по холлу аэропорта, он без конца смотрел на часы, на экран объявлений, подходил к справочной. Пассажиров все время обнадеживали, но ничего не менялось.

Когда время перевалило за полдень, он взял себя в руки и стал просчитывать все варианты. Стало ясно, что ни на местном поезде, ни на машине он до закрытия банка вернуться в свой город не успеет. Значит, по‑прежнему оставался самолет. А следовательно, ожидание.

То, что пережил за эти часы Кар, не опишешь. Время тянулось чудовищно медленно и одновременно бежало слишком быстро. Большинство пассажиров — а их уже много собралось па все рейсы — молча сидели, тупо и обреченно глядя в пространство.

Грозовой фронт оказался не выдумкой гидрометеорологов. В какой‑то момент с моря стремительно налетели тучи, небо стало густо‑свинцовым, засверкали молнии, раскатисто прокатывал свои рулады гром, сплошной дождь завис над взлетной полосой, ангарами, зданием аэропорта.

Постепенно дождь ослабел, тучи ушли, и небо посветлело. Но посадки все еще не объявляли.

Кар понял, что положение становится критическим, он вошел в телефонную будку и позвонил в банк управляющему отделом сейфов.

— Это говорит Альберт Кар! — торопливо, волнуясь, закричал он. — Я в другом городе, из‑за этого проклятого грозового фронта задержаны все вылеты. Я могу опоздать к закрытию…

— Я понимаю, господин Кар, — услышал он любезный голос управляющего.

Быстрый переход