Но оказалось, что самое худшее еще впереди.

– А отчего он умер? – спросил кто-то у Нади. – Сердце или что?

– Нет, не сердце.

– А чего еще? Больше у него ничего не болело.

Надя молча откинула куртку, и все ахнули. А тетя Маша, так та даже за сердце схватилась, и ее можно было понять. Под курткой обнаружилось, что все тело дяди Толи покрыто следами от сильных ударов. Синяки, кровоподтеки, ссадины. Все это было наглядным свидетельством тех истязаний, которыми подвергся дядя Толя незадолго до смерти.

– Бедный! Его били!

– Может, сам свалился. В канаву или с холма упал. Если долго по камням катиться, то можно и не такие синяки набить.

В пользу этой гипотезы говорило многое. В том числе и одежда самого дяди Толи, которая пребывала, скажем так, далеко не в самом отутюженном состоянии. А ведь утром дядя Толя приехал напомаженный и накрахмаленный, словно жених на свадьбе. Тетя Маша всегда строго следила за опрятностью своих мужчин. И уходил дядя Толя пусть и в обиде, но при этом в брюках со стрелками. А теперь вместо стрелок на брючинах зияли прорехи.

– Похоже, дядя Толя изрядно повалялся на голой земле. Вся одежда в пятнах глины и песка.

– А как же он до машины добрался? Сам?

– Добрался как-то и отдохнуть прилег.

– Если сам и если в помощи нуждался, почему к нам не пошел? Зачем в багажник полез?

Тетя Маша, до которой наконец дошло, какой удар их всех постиг, пустилась в слезы:

– Ах, Толенька мой, Толенька! Нехорошо как ты от нас ушел. В обиде с тобой расстались!

Саша почувствовал, как у него защипало в носу. Особенно когда и другие родственницы принялись голосить:

– Прости ты нас, Толя! Мы же не думали, что так дело повернется!

Надя поманила Сашиного отца в сторону и сказала:

– Дядя Лева, надо вызвать полицию.

– Это еще зачем? Врачей позовем, и будет.

– У покойного на теле следы многочисленных травм и ушибов.

– Да он сам свалился!

– Этого мы не можем знать точно, – строго произнесла Надя. – То ли дядю Толю перед смертью избили, то ли он сам пострадал, где-то очень неудачно упав несколько раз, но ни один врач не согласится забрать тело прежде, чем все тут осмотрят полицейские. И дядю Толю включительно.

– Это же какие проблемы нас всех ждут!

Саша слышал, что в голосе отца отчетливо слышится тоска.

– Не спорю.

– Тогда хоть вы уезжайте. И других гостей заберите.

– Ни в коем случае! Все должны остаться здесь. Мы же все получаемся свидетели!

– Это следы от побоев! – категорично заявил один из них – коренастый и усатый дядька, по виду и манере держаться старший над остальными. – Я следы от побоев от любых других даже во сне отличу. Вот разбудите меня среди ночи, покажите мне два трупа и спросите, что это у нас тут такое, Мефодьич? И я вам сразу скажу, тут передоз, а тут смерть от побоев. Вашего старичка перед смертью кто-то знатно оприходовал. Небось от этого он у вас и помер.

– Но крови не видно.

– Ну и что? Думаете, только от проникающих ранений человек может скончаться? Много ли такому старичку нужно. Стукни его покрепче, он и коньки отбросит. Он у вас сердечник?

– Два инфаркта.

– Вот видите! – обрадовался усатый Мефодьич. – А я что говорю? Избили вашего дедушку. От множественных побоев он и скончался. Преступление, граждане.

– Но кто мог это сделать?

– Из вас кто-нибудь личную вражду к покойному испытывал?

Вопрос поставил всех в тупик.