Биляр хоть и был знатного рода, однако с детства проникся неудержимой страстью к артиллерии: к пушкам, гаковницам, ручницам и вообще ко всему тому, что взрывается и стреляет — в этом и нашел свою судьбу. И обрел надежного друга из тех, что неразлейвода — новгородца Амоса.
И ведь буквально во всем эти люди разнились: Амос — кривобокий, сухонький, чернявый, с черными, глубоко посаженными глазами, а Биляр — белокурый сероглазый красавец, сложенный, как какой-нибудь древний греческий бог; Амос — хохотун и рассказчик, Биляр же больше любил слушать, нежели говорить; Амос — чуть ли не из смердов, а Биляр — знатен. Да, наконец, и по вере они разнились — православный Амос и правоверный мусульманин Биляр. Разнились… а вот — дружили. И князь Егор-Георгий — он же «сир», «сэр Джордж»… он же — Георг Ливонский — император Священной Римской империи, а ныне — патрон и сюзерен английского и французского королей — любил общаться с обоими. Ведь свои, русские люди. Пусть Биляр и булгарин, так тут, в чужедальней сторонушке, и булгарин за земляка сойдет. Все ж по-русски говорит тоже… хотя этот не говорит, этот молчит больше.
Вот и князь Егор тоже замолчал, глядя, как воины дружно копают братскую могилу — а как же! Погрести нужно всех, не язычники же.
Молчал Егор, думал: как быть дальше? Устроить ли ночью отдых или все же, пользуясь разведанными дорожками, двинуться на Жирону да оказаться там утром — внезапно? Взять Жирону на копье… точнее — на ядра, а затем… затем — куда? Идти на Сарагосу — столицу — или все ж повернуть к богатой Барселоне? И так и эдак неплохо… Да Барселона, наверное, лучше: город портовый, богатый — главный кошелек Арагона, куда там Сарагосе-то! В Барселоне и торговля, и сукновальные мельницы, и мануфактуры… А короля Альфонсо унижать нечего — куда лучше его с кастильцами рассорить, хоть там все его родственники… так ведь нет ничего хуже, чем между родичами ссора.
Егор — Георгий Заозерский — великий князь Руси, Ливонский курфюрст, император, верховный сюзерен французского королевства и лорд-протектор Англии вовсе не прочь был прибрать к рукам последний крупный европейский анклав — Португалию, Кастилию и Арагон, — король Наварры Карл и так уже давно присягнул на верность. А Жуан Португальский очень вовремя попросил помощи. Вот князь Егор и отправился в поход лично — как и должен был поступить любой король, если он, конечно, рыцарь, а не набитое пылью чучело. Не возглавил бы войско — не понял бы Георгия никто, такие уж были времена — Средневековье, где понятие «честь» значило очень и очень многое. А потому многое приходилось делать самому, не полагаясь на многочисленных помощников и вассалов, вот и сейчас сунулся Егор в самое пекло, невзирая на многократное превосходство врагов. С одной стороны, безрассудство, а с другой — именно так и должен поступать истинный король-рыцарь, и уж тем более — император!
Императорский титул нужно было подтвердить, показать всем королишкам и прочей герцогской да графской мелочи, кто есть кто! И в первую очередь то, что он, князь Егор, не только правитель какой-то там далекой Руси, но и европейский властелин, для которого дела Европы — отнюдь не пустой звук… как и рыцарская честь, и отвага. Письмо Жуана о помощи — удобнейший повод, вот и не вернулся домой князь, лишь письма длинные супруге любимой слал — княгине Еленушке, да спрашивал, как здоровье детишек. Старшенькому-то, Мише, уже четвертый годок шел, парнишка здоровым рос, умненьким, родителей радовал.
Ах, Еленка, Еленка, молодая краса-дева — златовласка с глазами, как васильки на пшеничном поле. Стройна княгинюшка, длиннонога, грудь небольшая, упругая, губки бантиком, на щечках — когда смеется — ямочки… впрочем, не только на щечках… Краса, краса — глаз не оторвешь, к тому ж и умна, начитанна, и — никуда не денешься — властна. |