— Не смей! — Балансируя на самом краешке стула, Робин буквально выплевывала слова. — Не твое дело — говорить ему что-нибудь!

— Согласен, но, если понадобится, я скажу. — Тон был по-прежнему ровный, но в голосе явно слышалась решимость. — Ты замужем за мной и останешься моей женой. Я возведу любые препятствия на пути к разводу.

Чувствуя, как сдавило горло, Робин беспомощно взглянула на него.

— Ты действительно на все готов ради Уэнди?

— Не только ради Уэнди. Ради всех нас.

Как легко, как невообразимо легко было бы поверить ему, признала Робин. Мужчина, который готов зайти так далеко, чтобы устроить будущее ребенка, заслуживает любви, независимо от того, что еще он собой представляет.

Она вновь напряглась, заметив, как Пол целеустремленно поднялся.

— Нет… — сказала Робин, разгадав его намерения, однако это прозвучало неубедительно.

Не тратя попусту слов, он просто сгреб ее в охапку и поднял со стула. Робин уткнулась носом в широкую грудь, и он понес ее к двери. Было еще не поздно попытаться остановить Пола, но она уже знала, что не сделает этого.

Каким бы ни был исход, она готова его принять.

Они раздели друг друга, разбрасывая одежду где попало. Робин прижалась губами к впадинке у основания его шеи, затрепетав, когда сильные руки с длинными пальцами вновь установили власть над ее телом. Кровать королевских размеров радушно приняла их. Робин обвила вокруг Пола длинные ноги, и они вновь насладились незабываемым ощущением полного слияния.

— Еще… — прошептала она, когда мир еще не окончательно перевернулся с головы на ноги, и услышала тихий смех.

— Ненасытная по-прежнему!

«Только по отношению к тебе», — хотела она сказать, но слова застряли в горле.

— Теперь тебе требуется больше времени? — спросила она вместо этого.

Пол снова рассмеялся и, перекатившись, положил ее на себя, с ласковой насмешкой глядя в зеленые глаза.

— Разве это говорит о чем-нибудь подобном? И это!

Смех таял, по мере того как он оглядывал ее стройное тело, озаренное теплым светом лампы. Его руки двинулись вверх от ее бедер, чтобы накрыть крепкие выпуклости грудей, в серых глазах отражалось пламя, бушевавшее в Робин. Она прогнула спину, с чувственной медлительностью закинула руки за голову, под тяжелую гриву золотистых волос, и увидела, как это пламя превратилось во всепоглощающий пожар.

7

Пол, должно быть, выключил лампу, прежде чем заснуть. Потому что, когда Робин открыла глаза, было темно, несмотря на тонкую полоску света, пробивавшуюся сквозь неплотно задвинутые шторы.

Он по-прежнему был здесь, рядом, его нога покоилась на ней, дыхание было глубоким и спокойным. Робин изучала твердые чистые линии его лица, вспоминая ощущение его губ на своем теле, выражение его глаз. В этом смысле ничего не изменилось: она по-прежнему волновала его физически. То, чего Робин раньше, да и сейчас, никак не могла постичь, — это его внутреннего мира.

Обратного пути уже не было, хотя нелегко будет сказать об этом Шону. Пол, конечно же, прав: с того самого момента, когда они снова встретились, она поняла что о браке не может быть и речи. Ей следовало бы еще вчера набраться мужества и внести ясность. Обида от этого, возможно, и не стала бы меньше, но, по крайней мере, Шон уже не питал бы иллюзий.

В любом случае, им нужно поговорить лично. Полу придется с этим смириться. Если среда отпадает, значит, она назначит встречу на другой день, и чем скорее, тем лучше.

Часы были на стороне Пола, и ей было не разглядеть, что они показывают.