Бредя по улице, я размышляла над словами ночного гостя. Он сказал, что в номере меня не было. Или он не догадался проверить ванную (дверь была заперта на задвижку, что его, безусловно, навело бы на определенные мысли), или попросту соврал, не желая сознаться, что я ускользнула у него из‑под носа. Первый вариант маловероятен, если парень не законченный олух, конечно. Допустим, он соврал. Если они хотели убить меня, он должен был отправиться за мной следом. Вместо этого он, по его собственным словам, осматривал мои вещи. Но если он знал, что я сбежала, должен был как можно скорее покинуть номер, а он пробыл там довольно долго.

Неужто в самом деле решил, что я ушла куда‑то еще до его прихода, и не потрудился проверить ванную?

Я как раз поравнялась с гостиницей, задрала голову и посмотрела на решетку. Конечно, следует позвонить в дверь, все рассказать администратору и вызвать полицию… а потом до утра объясняться с ними. Поверят они в рассказ о ночных гостях или нет, еще вопрос, а вот мне мое поведение объяснить будет затруднительно. Полицейским оно покажется весьма странным, ведь для такого поведения у меня должны быть очень веские причины.

Я вздохнула, уцепилась руками за решетку и полезла наверх. Подняться оказалось даже легче, я достигла окна своей ванной и осторожно толкнула раму. Далее последовало несколько весьма неприятных минут, когда я подтягивалась, уцепившись за подоконник, и еще более неприятных, когда я спускалась с той стороны, хватаясь за все, что попадало под руку. На счастье, окно располагалось невысоко, и шею свернуть я вряд ли могла, даже если бы свалилась. Впрочем, тут с уверенностью никогда не скажешь. Отдышавшись, я умылась, нащупала полотенце и, держа его в руках, вышла из ванной. Ставни были закрыты, но темнота в номере не была абсолютной, предметы я различала, направилась к кровати, протянула руку к выключателю, думая, что надо проверить свои вещи после посещения гостя, и тут услышала за своей спиной:

– Не включай свет.

Я резко повернулась. В кресле, совсем рядом со мной, сидел мужчина. В первое мгновение страх пересилило удивление: как я его не увидела, не почувствовала его присутствие в комнате? Рука моя все еще тянулась к выключателю, наверное, поэтому мужчина сказал:

– Руку‑то убери, меня это нервирует.

Только тут до меня дошло, что в отличие от тех двоих он говорит по‑русски. Меня это отнюдь не успокоило, скорее наоборот. Все так запуталось… разозлилась и ляпнула:

– Вы кто?

– О господи, – пробормотал он со вздохом, точно сокрушаясь по поводу моей бестолковости. – Тебе, может, паспорт еще показать?

– Было бы неплохо, – подумав, ответила я. Мужчина в кресле хихикнул, но тут же посуровел и заявил приказным тоном:

– Сядь и не вздумай дурака валять.

Я села на кровать и уставилась на его голову, силясь хоть что‑то разглядеть, но вместо лица видела лишь расплывчатое пятно. Говорил он тихо, так что вряд ли я смогу узнать его по голосу, если вдруг нам доведется встретиться. Тут я подумала: довольно самонадеянно рассчитывать на такое, в смысле, с чего я взяла, что останусь жива после сегодняшней встречи? Эта мысль вызвала дрожь в конечностях, и я как можно увереннее заявила:

– Сейчас здесь будет полиция.

– Ладно врать‑то, – отмахнулся он. Это показалось мне обидным.

– Ничего я не вру.

– Брось, – опять хохотнул он. – Ты смылась через окно в ванной, потом носилась по улице… Этих типов выслеживала?

– Вам‑то что до этого? – съязвила я, вновь осмелев.

– Между прочим, я задал тебе вопрос, а на мои вопросы надо отвечать. Причем сразу и без вранья. Я не всегда бываю добрым, а каким я бываю, когда злюсь, тебе лучше не знать.

– Слушайте, а вы кто? – пискнула я.