- Надо идти в полицию, - сказала я ему. Тот подумал и кивнул. Только попросил:

- Родителям не говори.

Пришлось пообещать. Хотя, как тут не скажешь, когда нужно срочно отменять свадебный банкет, да и саму регистрацию?

Серега закурил, я видела, что он нервно переминается с ноги на ногу. Я представляла, что в этот момент творится у него в голове. Люба уже определённое количество времени не была мне родственницей, и её проблемы, как бы, ко мне отношения никакого не имели, и я могла не переживать, но мне было безумно неприятно от всего происходящего. И я бы даже бросилась на помощь, если бы знала, что могу помочь. Но чем тут поможешь? Люба вляпалась в негодяя. Не просто в труса или лжеца, а именно в негодяя.

В какой-то момент я поняла, что золовка стоит, отвернувшись от нас с Серегой, и смотрит на дом. Ещё совсем недавно она была уверена, что в этом новом, многоквартирном доме начнётся её новая, счастливая жизнь.

- Люб, ты чего? – спросила я её, тронув за локоть. Даже шаг к ней сделала, и тогда увидела её лицо. Люба смотрела на окна дома, а по её щекам текли слёзы. Я её потормошила: - Люба, не плачь.

- Сима, он меня обманул, - проговорила она негромко. И горестно всхлипнула. – Почему?

- Не почему, - разозлилась я и вздохнула. – Не почему, Люба, - повторила я ещё твёрже. – Просто потому, что он последний скот. Вложи себе это в голову и перестань плакать.

Люба снова всхлипнула, слёзы вытерла, но она не была сильной, никогда не была. Её даже не хватило на то, чтобы гордо вскинуть голову и сжать зубы, разозлившись. Золовка выглядела несчастной и потерянной, и я знала, что бесполезно просить её встряхнуться.

Любу домой вызвался отвезти Серега. Когда мы подошли к автомобилям, она сразу села на заднее сидение машины брата и захлопнула дверь, а мы с бывшим мужем остались на улице. Он снова курил, нервничая, он всегда много курит, а я стояла рядом с ним и невесело размышляла. Не сразу поняла, что муж меня разглядывает. А когда заметила, нахмурилась и переспросила:

- Что ты смотришь?

Серега усмехнулся, глаза отвёл. Затем плечами пожал. Мне пришлось толкнуть его под локоть. Эти его усмешки и молчаливые ужимки всегда меня безумно раздражали. Я понимала, что он что-то думает обо мне, наверняка, то, что мне не понравится, то, чего я за собой не замечаю, а подозрений я не любила. Мне всегда нужно было знать наверняка, что происходит и что у человека на уме.

- Ты знаешь, что ты очень опасная женщина? – проговорил он неожиданно.

Я даже рассмеялась. Повторила за ним насмешливо:

- Я – опасная?

- Может быть, я не так выразился… С тобой никогда не знаешь, что у тебя на уме. Ты можешь улыбаться, быть ласковой, доброй, а, на самом деле, замышлять убийство.

Я глаза на бывшего мужа вытаращила.

- Ты что говоришь-то? Какое убийство?

- Я образно, конечно. Но я прожил с тобой пять лет, Сима. И, знаешь, у меня такое чувство, что за пять лет ты не сказала мне ни слова правды.

Мой взгляд остановился на его лице. И взгляд этот был совсем не добрым, я пыталась добавить в него непонимания, какой-то лёгкой дурнинки, у Любы это здорово выходило, но я знала, что все мои попытки тщетны. Я могла лишь смотреть на Серегу и выражать недовольство его словами и предположениями. И всё, что смогла сказать ему, так это опять же недовольное:

- Не говори ерунды.

Бывший муж опустил глаза к носам своих кроссовок, затем послушно проговорил:

- Ладно, не буду.

Я тут же для отвода глаз принялась ворчать:

- Нашёл время мне претензии высказывать. О другом надо думать. Что теперь делать-то?

- Чёрт его знает. Надо попробовать Дениса найти, поговорить с ним по-хорошему.

Я лишь недоверчиво усмехнулась.

- Где ты его искать собрался?

- Думаешь, его уже нет в городе?

Я задумалась, потом плечами пожала.