Эдгар поймал на себе цепкий взгляд, только потом заметил в кресле у окна Алексашку. Опять он многозначительно мрачен, значит, не расстался с ролью Базарова в вульгарной трактовке современного недоучки.

А Володька – классический типаж крестьянского сына, который долго слыл дураком, да враз поумнел, – шел к нему с искренней улыбкой простака, раскрыв руки для объятий. Он обнял Эдгара, повернул его к Жанне, но та лишь холодно кивнула и пригубила стакан с янтарной жидкостью, в которой плавали куски льда. Она стала красивей, хотя куда уж больше! Помимо Алексашки, в креслах сидели еще двое, с ними познакомил Эдгара Виталий:

– Валенсия. Руслан. Оба трудятся…

– Вы еще не за столом?!

Церемонию знакомства прервала Лариса, внеся поднос с двумя дымящимися чашами, источающими аромат пельменей. Все ринулись к столу, как солдаты в атаку, ибо проголодались. Кроме Жанны. Володя буквально вытащил ее, усадил за стол и сел рядом.

Некоторое время звякали вилки и скрежетали по тарелкам ножи, ну и бокальчики друг о друга цокали после коротких тостов. Утолив кое-как голод, завязали диалог. Так, ни о чем. То переговаривались крест-накрест, то с соседями болтали, послушали, как поет под гитару Руслан. Странно, что этот коренастый, широкоплечий, довольно не хилый смуглый мэн не порвал тонкие струны крючковатыми пальцами, а выжал из них испанскую мелодию. Похвалы он получил заслуженные, но не от всех. Например, Эдгар ушел в себя и, казалось, ему где-то там, в мечтах, гораздо интересней, а Жанна излишне громко поставила стакан на стол и так же нарочито громко сказала:

– Вова, налей.

Виски пила только она, поэтому Бородин сначала поднял бутылку – проверил, сколько выпито и стоит ли позволять ей пить. Потом плеснул совсем немного, подал стакан Жанне, напомнив:

– Ты ничего не ела. Закусывай хотя бы.

– Я не хо. – Она тоже посмотрела, подняв стакан, сколько он налил, и буркнула: – Ты не щедрый.

– Я курить на балкон, – заявил Руслан, приставив к стене гитару. – Кто составит компанию?

– Мы с Жанной! – подхватился Бородин.

Когда курильщики удалились, у Эдгара, проводившего их взглядом, невольно вырвалось:

– Жанна и сигарета? Все равно что герцогиня копает грядки.

– А ты консерватор, – сделала скоропалительный вывод Лариса, собирая грязную посуду.

– Просто Эдгар не в настроении, – бросив что-то обсуждать с Сашкой, перешел к столу Виталий. – Обычно он терпим к чужим слабостям. Кто тебе испортил первый день пребывания на родных просторах? Признавайся.

А он угадал, мысленно Эдгар возвращался к инциденту на дороге. Волосы шевелились от сознания, что его могло здесь не быть, и каждая секунда, проживаемая сейчас, осталась бы непрожитой. Да, он уже был бы вне времени, ничего не чувствовал и не осознавал, что его нет. Небытие трудно поддается представлению, пока ты жив, а что там, за порогом бытия, никому не известно, потому тот мир пугает.

– Ну да, – нехотя признался Эдгар, – случился инцидент… дурацкий… Осадок оставил пренеприятный. Я переходил дорогу по «зебре», не было ни одной машины… вдруг взревел мотор, смотрю – несется прямо на меня темная масса.