– Постой, красавчик! – просипел этот безносый. – Куда ты так спешишь?

– Пропустите меня, граждане! – воскликнул Робеспьер, стараясь не показать свой страх. – Я депутат Национального собрания, защитник прав таких же, как вы, обездоленных!

– Депутат? – сифилитик мерзко рассмеялся. – Слышишь, Гастон, он депутат! Он защищает наши с тобой права! Гастон, дружище, тебе нужен такой защитник?

– Никто мне не нужен! – прошипел второй грабитель. – Один защитник у меня уже есть, и мне его довольно! – с этими словами он вытащил из-за пазухи большой заржавленный нож.

– Пропустите меня, – взмолился Робеспьер. – Вам нечем у меня поживиться! Я так же беден, как вы!

– Так же беден? – недоверчиво повторил сифилитик. – Но у тебя, красавчик, вполне приличный фрак, а у меня – драные лохмотья! По-моему, это несправедливо!

Не дожидаясь возражений, он ударил Робеспьера суковатой палкой. Максимилиан упал, попытался встать – но сильные грязные руки уже стаскивали с него фрак, обшаривали его одежду.

– Э, да у него еще кое-что есть! – просипел безносый. – Погляди-ка, Гастон, кажись, это табакерка! Чистое серебро! Да ты никак богач, красавчик!

Робеспьер хотел что-то ответить, но грабитель вдруг замолчал. Он шумно дышал, как после быстрого бега, и вдруг совсем другим, тихим и испуганным голосом проговорил:

– Что это, Гастон? Никак это Его печать! M R, Malignus Rex, Царь Зла, Сатана...

– Бежим прочь! – крикнул второй. – Бежим, пока ему не пришел на помощь Хозяин!

Грабители бросили табакерку, как будто это была ядовитая змея, и припустили прочь, стуча по булыжной мостовой деревянными подошвами башмаков.

Робеспьер поднялся на ноги, удивленно глядя вслед ночным бродягам. Что их так напугало? Что заставило обратиться в бегство? О каком Хозяине они говорили?

Он наклонился, поднял табакерку, недоуменно оглядел ее. Крышка словно сама собой открылась. Почувствовав запах табака, Робеспьер машинально взял щепотку, поднес к носу...

Запах был удивительный. Кроме самого табака, в нем чувствовались ароматы каких-то душистых трав и незнакомых экзотических цветов. Должно быть, такие цветы цвели в райском саду, где обитал праотец Адам в те далекие времена, когда он еще не вкусил плода от древа познания добра и зла, когда он еще не знал, что такое справедливость...

– До свидания! – Вероника осторожно закрыла за собой дверь антикварного магазина.

Колокольчик снова приветливо дзинькнул, продавец же сделал вид, что не слышит ее слов, и даже не поднял головы от какой-то книги. Вероника еле заметно вздохнула – хоть она и привыкла уже, что люди относятся к ней равнодушно, если не сказать плохо, но все же этот парень мог бы на прощание хоть улыбнуться. Не то чтобы ей это так нужно – парень ей не понравился, он был жуликоватый и скользкий, однако простая вежливость требует...

Ну да ладно, главное – дело сделано, она купила подарок Михаилу Юрьевичу. Надо надеяться, что табакерка ему понравится и он оценит ее старания.

Хотя, если быть честной с самой собой, Михаил Юрьевич даже не узнает, что подарок выбирала она. Светка Соколова, как обычно, все возьмет на себя. Всех организует, всех расставит по местам, произнесет приветственную речь, вручит подарок и смачно расцелует их начальника в обе щеки. А они все будут стоять вокруг и глупо улыбаться.

А Светка еще и стихи какие-нибудь дурацкие сочинит, типа: «Вот тебе старинная табакерка, это наших чувств новая проверка...» Тьфу, какая ерунда лезет в голову!

Но по части стихов у Светки и правда какой-то заскок.