— Меня пригласил для беседы следователь Чашечкин, — ответил Митя.

— Ча-а-ашечкин… — произнес человечек тоном, не предвещающим ничего хорошего. — И где же этот наш Чашечкин?

— Ушел менять сгоревшую лампочку.

— Ла-а-ампочку… Зачем?

— Чтобы светить мне в лицо, как в старых фильмах про следователей.

Человечек издал невнятный рык, подошел к столу и вдруг заметил открытый ящик.

— Ты открыл мой стол?! — заорал он.

— Нет, что вы! Чашечкин искал там лист бумаги, чтобы я написал признание.

Человечек побагровел.

— Не волнуйтесь, — на всякий случай добавил Митя, — он взял только один лист.

— И по какому делу он тебя сюда притащил? — прищурился толстяк.

Но Митя ответить не успел: взгляд толстяка упал на папку и он побагровел еще больше.

— Опять эта херня с Дольским?!

Он смачно выругался, а затем резко схватил папку, прижал к груди, лицо его исказилось, и он вдруг одним движением разорвал ее пополам, а каждую половинку еще пополам. Силища у толстяка была невероятная.

— Где этот гондон? — спросил он, вращая глазами. — Давно он ушел?

Как раз в этот момент в кабинет шагнул следователь Чашечкин. Он победно нес в руке новую лампочку — словно свечку. Но увидев толстяка, будто налетел на невидимую преграду: лампочка выпала из руки и разбилась вдребезги.

Воцарилась тишина, и на стене снова щелкнули часы.

— Что происходит в моем кабинете, Чашечкин? — заорал толстяк.

— Виноват, Сергей Павлович! — забормотал Чашечкин, вытянувшись по стойке смирно. — Я думал, вы в командировке… А другие кабинеты заняты… А мне надо было допросить…

— Это еще кто? — он брезгливо указал пальцем на Митю.

— Задержанный! — отрапортовал Чашечкин. — По делу Григория Дольского…

Толстяк в миг подскочил к Чашечкину, схватил его за грудь обеими ручками и приподнял над полом. Митя испугался, что он сейчас и его разорвет, как папку.

— Кретин! Ты что мне тут вытворяешь?! Я тебя предупреждал, чтобы ты прекратил заниматься херней и занялся делами?!

— Но Сергей Павлович, этой ночью… — пискнул Чашечкин.

— Ты кем себя возомнил, неудачник сраный?! Ты у нас Шерлок Холмс?! Доктор Ватсон ты у нас?! У тебя, гондон, есть свой участок, два жилых дома! У тебя там дел нету? У тебя там старуха написала заявление про спутник-шпион над ее окном! Ты закрыл это дело?! Чем ты занимаешься?!

Он с грохотом поставил Чашечкина обратно на пол. Тот лишь ойкнул.

— Пошел вон, Чашечкин, — произнес толстяк уже спокойней. — Если бы не уважение к твоему отцу, я бы тебя выгнал еще год назад. И запомни: если я еще раз от тебя услышу про американские волшебные приборы и всю эту херню…

Майор явно не стеснялся в выражениях.

— Но дело Дольского… — снова открыл рот Чашечкин.

— Вон отсюда! — рявкнул толстяк. — Нет никакого дела и не было! Я порвал его и выкинул!

Чашечкин проследил за его рукой и увидел обрывки папки в урне для бумаг. Он вздохнул и молча вышел из кабинета.

Толстяк сел за стол и принялся наводить порядок — хлопал ящиками, двигал лампу. А потом вдруг заметил Митю.

— Ты еще тут? — удивился он. — Ступай отсюда, уважаемый, и больше не приходи сюда никогда.

Митя кивнул и покинул кабинет.