Кейт ничего не сказала. Ее глаза сузились, она предостерегающе смотрела на него.

– Но есть одно различие между мной и миллионами этих ублюдков, – сказал Квентин с горькой улыбкой. – Ты – моя жена.

Опять наступило молчание. Теперь Кейт поняла, о чем он говорил.

– Я всегда думал об этом, – начал опять Квентин. – Я мог встать и сказать в кинотеатре всем, кто мог меня слышать: «ТАМ – МОЯ ЖЕНА!» И даже если бы они решили, что я сошел с ума, Бог свидетель, что я бы сказал правду. Ну, что ты теперь об этом думаешь, Кетти?

Кейт смотрела на него неотрывно, в ее взгляде была смесь недоверия и презрения.

– Я ничего не думаю об этом, Квентин, – тихо проговорила она. – И ты тоже не должен.

– Да, но я-то думаю, – поправил ее он. – Это мое законное право. И я собираюсь не ударить лицом в грязь, чтобы отстоять их. Завтра утром.

От его слов дрожь побежала по телу Кейт.

– Убирайся! – воскликнула она. – Мы сделали свои дела. Тебе не удастся прикоснуться ко мне.

Он покачал головой.

– Не спеши, – ухмыльнулся он. – Только на посошок, детка. Один маленький прощальный поцелуй. Затем мы расстанемся подобру-поздорову.

Кейт отступила на шаг. Что-то изменилось в ее взгляде. Но это лишь еще больше возбудило его.

– Иначе, – сказал он, – я выпущу джинна из бутылки. Как ты полагаешь, что подумают о тебе во всем мире, если узнают, что ты помогла мне довести невинного мальчика до смерти? Если узнают, как ты использовала свое похотливое тело, чтобы убить его? А как твой легендарный муж? Мне хочется встретиться с ним. Мы можем сравнить наши впечатления о тебе – ты понимаешь, что я имею в виду…

– Если ты только приблизишься к нему, я убью тебя! – сказала Кейт.

Квентин ничего не ответил. Казалось, он понял все. Он мог бы понять это и без ее слов. Он знал, что Кейт сделает все возможное на свете, чтобы оградить от него Найта.

– Кто говорит о том, что я собираюсь приближаться к нему? – спросил он. – Мы покончим со всем сейчас, детка. Наша сделка укроет все. Шито-крыто. Обещание есть обещание. Разве я не прав?

Кейт смотрела на него. Он чувствовал, что мозг ее лихорадочно работал, пытаясь отыскать возможные пути спасения от того, что сейчас должно было случиться. Но выхода не было. Он ясно видел это.

Казалось, что-то сломалось внутри нее.

– Хорошо, – сказала она резко. – Ты победил.

Она прошла мимо него к лампе и потушила ее. Затем она показала ему путь в спальню. Кейт стала снимать одежду, быстро и автоматически.

– Не так быстро, – сказал он. Он зажег лампу у кровати.

– Я хочу посмотреть на тебя, – улыбнулся он. – Я ждал этого момента, Кейт. Долго ждал и хочу насладиться им сполна.

Он подошел к ней и поцеловал ее в губы. Она не ответила. Медленно он снял ее свитер, не отстраняясь от ее лица. Почувствовав запах его дешевого одеколона, Кейт отвела взгляд.

Он смотрел на бюстгальтер и гладкую смуглую кожу ее плеч. Потом он снял его. Ее грудь была упругой. Он взял ее в свои руки, радуясь легкой дрожи, которую ощутил в ее теле. Итак, это была та самая грудь, которая была скрыта ее костюмами, увеличенная в сотни раз камерой Джозефа Найта, увеличенная, чтобы завораживать и искушать целое поколение мужчин.