|
Действительно, было вече – инструмент демократического контроля княжеской политики и зачатки европейской феодальной традиции договоров сюзерена и вассалов. А также зарождающийся «средний класс». Вот только нынешняя Россия начиналась отнюдь не там, хоть и просится в преемники. Более того – именно основатели нынешней России не пожалели ни сил, ни времени, ни чужих жизней, стремясь уничтожить наследие Киевско-Новгородской Руси. К сожалению, им это удалось.
По флангу закряхтели, Максим повернул голову и обнаружил прогульщика Иннокентия Семигина, которого минуту назад здесь не было. Постоянно где-то витает – тридцать пять мужику, вечно взъерошенный, спешащий. Работает корреспондентом в «Сибирском вестнике», а еще жена на шее – вздорная, не работавшая ни дня в жизни (а Семигин – та жертва, которую требует ее красота). – Не знаешь, – шепнул Семигин, – он сам придумал или можно прочесть? – Не знаю. Сиди и слушай. – А как я буду слушать, башка трещит – не евши, не спавши, редактор последнюю статью разнес, сказал, что чересчур хорошо, поскромнее бы надо, а еще Люсьен… – Слушай выборочно, – перебил Максим, – Загорский источники на доске напишет. – А если сам импровизирует? Максим вздохнул, сделал вид, что Семигина не знает, – и очень вовремя: всевидящее око уже отметило нарушителей дисциплины. Ходили ужасные слухи – что профессор способен уловить не только горловой шепот, но также неплохо ориентируется в инфракрасном и ультрафиолетовом диапазонах. – Люсьен, говорю, в деревню укатила… – по инерции бурчал Семигин. – Думал, неделю проживу по-человечески… – Семигин! – повысил голос профессор. – Вы опять опоздали? – Ах да… – сказал Семигин и сделался каким-то звездно-полосатым. «Запугали человека», – сочувственно подумал Максим. – Лекция не футбол, – хрюкнул за спиной Генка Шуйский. – Проще забить, чем не забить, – разжевала Чеснокова. – Не возражаете, если я вас отвлеку, Семигин? – профессор иезуитски улыбнулся. – Сделайте одолжение, Леонид Осипович, – сглотнул Иннокентий. – Спасибо. Как вы думаете, чем отличались в начале второго тысячелетия верховья Волги от Поднепровья? Семигин растерянно уставился в потолок и снял с него первое попавшееся: – Способом хозяйствования, профессор… – Странно, вы попали, – удивился Загорский. – Не забудьте раскрыть тетрадку и записать все, что я скажу. А после лекции – переписать ее начало у Казаченко. Итак, опоздавший вы наш, хозяйство северо-востока Руси от хозяйства юго-запада отличалось принципиально. Лесостепи юга – теплый климат, черноземные почвы. Для прокорма семьи большой участок не требуется – юг густо заселен. Зимы короткие и мягкие – нет повседневной нужды в калорийной пище, требуется меньше теплой одежды. Вместо бревенчатой избы – строение из лозняка, обмазанное глиной. Мало хороших пастбищ, но и без лошади можно обойтись – участок маленький, лето долгое, хватит и вола. |
