Ни Консуэло, ни Мириам и в глаза не видели золотую жилу, и Адам ни в коем случае не собирался вести их туда. Женщин вполне удовлетворило его незамысловатое объяснение; чем меньше следов остается поблизости рудника, тем лучше. Но истина заключалась в другом. Работа в шахте была чрезвычайно опасна, но не из-за апачей, а из-за особенностей рудника. Дело в том, что старатель подкапывал основание наклонной скалы. В любое мгновение она могла рухнуть, похоронив его под грудой камней.

Вечный риск быть обнаруженными индейцами или белыми бандитами настолько занимал мысли обеих женщин, что все остальное казалось им уже не таким важным. И они жили ежедневными заботами, не позволяя опасениям перейти в неизбывный страх.

Ни одна из них не задумывалась над тем, как добывается золото. А на немногочисленные вопросы Адам небрежно отвечал:

— Это медленная работа: откалываешь куски породы от скалы и стаскиваешь их вниз — вот и все.

Так он сказал. Так Мириам и Конни все себе и представляли. Однако процесс добычи на самом деле выглядел совершенно иначе.

В поисках золота Старк все выше поднимался по склону вдоль осыпи, которую образовывали обломки скал, каскадами скатывавшиеся вниз по круче на протяжении тысяч лет. Она представляла собой результат старения, выветривая и эрозии горной вершины.

Он долго карабкался по почти отвесному склону, то и дело пуская в ход руки, чтобы удержаться, пока, наконец, добрался до золотой жилы, выходившей на поверхность вместе с отложением кварца. Ширина кварцевого слоя достигала шести футов, а золотые прожилки пронизывали его, точно паутина.

С первого же взгляда Адам понял, что это потрясающая находка. Если кусок руды, найденный отцами-основателями откололся от этой жилы, то он легко мог вообразить восторг, охвативший их поначалу.

Однако даже в первый момент победы и упоения успехом вид грозно нависшего утеса предостерег опытного золотоискателя от поспешных шагов. Присущая ему осторожность заставила его чуть-чуть отступить и более тщательно все обдумать. Обогнув гранитную громаду, он взобрался на обрыв позади нее, откуда мог взглянуть на основание накренившегося огромного камня. От увиденного у него пересохло во рту и похолодело внутри.

Судя по всему, эта скала была частью некогда очень древней горной гряды. На протяжении долгих лет ее хлестали ветры, иссушал зной, сотрясали оползни и подземные толчки. В результате вершина скалы так изогнулась и накренилась, что теперь в любой момент могла рухнуть на более молодые и крепкие утесы. К тому же за много лет она вся покрылась трещинами и разломами, напоминая теперь стену древнего замка после жестокого обстрела из пушек и представляя самый настоящий кошмар для любого золотоискателя.

Открытая жила сулила колоссальное богатство, но каждая добываемая унция золота грозила смертью. Даже упавшая пылинка могла обрушить вниз всю шаткую махину, а ведь высотой скала достигала не менее трехсот футов.

Вернувшись к месторождению, Адам убедился, что главная жила лежит на склоне холма как раз у самого подножия каменной башни, и золотоискателю придется просто делать подкоп под нее основание. От одного неосторожного удара все может развалиться.

Более того, если бы скала обрушилась, когда, по счастью, Старка под ней не было, то тысячетонное нагромождение камней наглухо завалило бы жилу, не оставив и надежды докопаться до нее вновь.

Адам уселся на обломок скалы и закурил трубку. Вполне возможно, рассуждал он, отсюда удастся вынести не одну тонну руды и ничего не случится… Или же, что не менее вероятно, скала осядет после первого же удара киркой. И все же он понимал, что у него нет выбора — слишком уж нужно ему добыть золото.

В глубине души он верил, что Конни любит его, и крепко, и верно, и надеялся, что если дать ей возможность, как говорится, «увидеть мир», то она в конце концов успокоится, вернется к чему привыкла, и удовольствуется заботами о семье.