Линкольн Филдз сидел в частной "музыкальной гостиной" Гарта Йана и изо всех сил старался избавиться от беспричинной тревоги. Он поймал себя на мысли, что чувствует себя почти как в приемной у зубного врача, и с трудом подавил нервный смешок.

Он прикурил десятую подряд сигарету, затянулся пару раз и с раздражением выбросил ее.

— Ты очень серьезно подошел к делу, Гарт, — заметил он — Такие тщательные приготовления...

Марсианин пожал плечами.

— У тебя будет всего пять минут, так что я решил со своей стороны сделать все возможное, дабы ты извлек из них максимум пользы. Скоро тебе предстоит "услышать" отрывок из портвемы, которая столь же прекрасна, как, наверное, величайшая из симфоний — так, кажется, вы это называете? — прекрасна для человеческого слуха.

— Сколько еще ждать? Прости за банальность, но неизвестность мучительна.

— Мы ждем, когда прибудут Нови Лон, который исполнит портвему, и Доун Вол, мой личный врач. Оба должны подойти с минуты на минуту.

От нечего делать Филдз подошел к возвышению в центре комнаты и стал разглядывать причудливый механизм, установленный на нем. Передний "фасад" устройства представлял собой сплошную алюминиевую панель, из которой выступали только семь рядов лакированных черных кнопок наверху и пять больших белых педалей внизу. Однако корпус был открытым, так что желающий мог увидеть сложное переплетение тончайших медных проводков.

— Какая интересная штуковина, — заметил Филдз.

Гарт поднялся на возвышение вслед за ним.

— Это очень дорогой инструмент. Он обошелся мне в десять тысяч в марсианской валюте.

— Как он работает?

— Принцип почти такой же, как в вашем земном фортепиано. Каждая из кнопок включает или выключает ток в своей электрической цепи. С их помощью умелый мастер игры на этом инструменте способен создать из электрических импульсов любой мыслимый узор. Педали регулируют силу тока.

Филдз рассеянно кивнул и наобум нажал несколько кнопок. Стрелка гальванометра, расположенного над клавиатурой, слегка качнулась, но больше ничего не произошло.

— И что, с помощью этого инструмента можно исполнять произведения искусства?

Марсианин улыбнулся.

— Да, равно как и вызывать к жизни невероятно неприятные сочетания.

Он уселся за инструмент, пробормотав: "Вот как надо", — и его пальцы с поразительным проворством и точностью затанцевали по кнопкам.

В гостиной раздался гнусавый голос другого марсианина, выкрикнувший что-то возмущенное, и Гарт Йан, внезапно застеснявшись, снял руки с клавиатуры.

— Это Нови Лон, — поспешно пояснил он Филдзу. — Ему никогда не нравится, как я играю.

Линкольн поднялся поприветствовать новоприбывшего. Тог оказался сутул и, очевидно, был значительно старше Гарта. Его лицо покрывала тонкая сеть морщин, более густая у рта и уголков глаз.

— Так вы тот самый молодой землянин! — воскликнул он по-английски, но с сильным марсианским акцентом. — Я не одобряю вашего опрометчивого решения, однако хорошо понимаю желание разделить с нами наслаждение портвемой. Какая жалость, что вам дано всего лишь пять минут, чтобы познать это чувство! Тот, кто лишен его, в действительности не знает всей полноты жизни!

Гарт Йан рассмеялся.

— Он преувеличивает, Линкольн. Нови Лон — один из лучших виртуозов Марса и искренне полагает, что все, кто не ценит красоту портвемы больше жизни, прокляты на веки вечные.

Он тепло обнял старика.

— Нови Лон когда-то был моим учителем и потратил немало долгих часов, пытаясь вбить в мою голову основы правильного извлечения токосочетаний.